Я не имел ничего против и достал из тумбочки свою трубку.
— Вы, наверное, устали от вашей службы, — начал Георг после паузы. — Когда вам надоест моя болтовня, скажите мне, не стесняясь. Уснуть я все равно не смогу… Для меня это был слишком решительный шаг… Теперь я по другую сторону фронта. До этого все мне казалось гораздо проще, а теперь… Теперь намного сложнее, чем я предполагал. Знаете, после тридцать третьего года я понял, что Лукаш был прав. Мы с ним расстались в девятнадцатом году. Наши пути разошлись…
Тишина. Мне даже показалось, что Георг уже спит. Но через несколько минут зашелестела бумага. Дризен зажег новую сигарету.
— С тридцать третьего года у меня в голове несколько прояснилось, — продолжал он. — Я понял, что Германия оккупирована врагом. Ведь нацисты — это наши враги. Если я против нацистов, это вовсе не значит, что я против Германии. Наоборот, я за нее. И теперь, когда Лукаш погиб, я не мог сидеть сложа руки. Так я и решил перейти к вам, чтобы помочь тем, кто хочет освободить нашу страну…
Пауза. В полумраке я видел широко открытые глаза Георга. Он глубоко вздохнул:
— Теоретически все очень хорошо.
— Вы жалеете? — осторожно спросил я.
— Нет, — ответил он твердо. — Нисколько. Я должен только привыкнуть. Это — шаг от теории к практике, как всегда говорил Лукаш.
Снова молчание.
— Вы знаете, — проговорил возбужденно Георг, — это великолепно! Десятки тысяч молодых людей откуда-то из Кентукки или Калифорнии прибыли сюда, чтобы освободить нашу страну от фашизма!…
«Бедный Георг, — подумал я. — Майор Шонесси хочет освободить Германию от фашизма? Или капитан второго ранга Мак Каллен? Или Коулмен? Или те, кто еще в Нормандии, а потом в Париже занимались спекуляцией? Или капитан Кейвина, который рвался первым попасть в Сент Ло, чтобы захватить там "сувениры"? Или два наших шофера, что вовсю развернули торговлю горючим в Спа? Или куклуксклановец Георг Вилкос из Бирмингема в Алабаме? Или…»
— Давай поспим немножко, — предложил я, хотя спать мне и не хотелось.
— Конечно, — быстро согласился Георг. — У вас завтра служба… Простите, но еще несколько слов. У меня это не выходит из головы. Молодые американцы пришли нам на помощь, а я, я до прошлой недели ничего не предпринимал. Вы понимаете мое состояние? Моя родина вот уже одиннадцать лет в цепях, а я ничего не делал. Кое-как перебивался, ел, пил, иногда высказывал свое мнение где-нибудь в кабачке или на работе… Лукаш недаром говорил, что я человек, которому ни до чего нет дела. Лукаш всю свою жизнь боролся против врагов отечества. И теперь, когда они убили его, я твердо решил встать на его место. Поэтому я здесь. Вы понимаете?…