Рис не мог произнести ни слова. Слезы застилали ему глаза. Он опустился на колени и, бережно положив рядом с собой посох, сложил руки в молитве.
— Господин монах, идем со мной, — позвала его Мина.
— Думаю, он тебя не слышит, — заметил Паслен. Мина вздохнула.
— Я понимаю его чувства. Я ощутила то же самое, когда впервые пришла сюда, — словно все Боги собрались вокруг меня и смотрели на меня сверху вниз. А я была такой маленькой и одинокой. Она смолкла и с трепетом огляделась.
— Но мне по-прежнему необходимо раздобыть подарок для Золотой Луны, а я не хочу искать одна. — Она обернулась к кендеру. — Ты пойдешь со мной.
Паслен бросил тоскующий взгляд в сторону алтарей, на все эти удивительные, прекрасные, жуткие и одновременно чудесные' вещи.
— Лучше мне не ходить, — наконец с сожалением отказался он. — Понимаешь ли, я мистик, и это будет нехорошо с моей стороны.
— А что такое «мистик»? — удивилась Мина.
— Это… ну… — в замешательстве пробормотал кендер. Никогда прежде его не просили дать определение самому себе. — Это значит, что я не верю в Богов. Ну, то есть на самом деле я в них верю — приходится, ведь однажды я встретил самого Маджере, — с гордостью добавил он. — Маджере даже помог мне взломать замок, хотя Рис утверждает, что Бог вскрывает замки только раз в жизни и в дальнейшем мне не следует рассчитывать на его помощь. Но я мистик, и это означает, что я не молюсь Богам, как Рис. Вот как он сейчас молится. Ну, наверное, Маджере я тогда молился, но молился не за себя. А за Риса, который сам не мог произносить молитвы, потому что одной ногой уже был в могиле.
Мина выглядела озадаченной, и Паслен решил упростить свое объяснение.
— То, что я мистик, — это значит, что я иду своей дорогой и никого ни о чем не прошу.
— Прекрасно, — сказала Мина. — Ты можешь идти своей дорогой вместе со мной. Я не хочу возвращаться туда одна. Там темно и страшно. И, по-моему, там водятся пауки. Паслен покачал головой.
— Пожалуйста! — просила Мина.
Паслену пришлось признать, что искушение сильно. Если бы только она не упомянула о пауках…
— Да ты просто боишься! — принялась дразнить его девчонка.
Паслен заколебался.
— Ну, ясно, ты трус! — воскликнула Мина. Это решило дело. На кону была честь Паслена. Ни
один кендер за всю долгую и славную историю этого народа не смог устоять перед обвинением в трусости.
— Спорим, я быстрее добегу! — крикнул он и бросился вперед.
Каэле никогда собственными глазами не видел Дома Святотатства, но он смог представить его себе с достаточной ясностью, чтобы заклинание подействовало. Драконица Мидори когда-то описывала ему Дом. Тогда Каэле не обратил особого внимания на ее слова; драконица рассказывала ему о Доме просто затем, чтобы подольше не отпускать. Мидори знала, что маг ее ужасно боится, и ей нравилось держать его поблизости, в страхе быть съеденным.