— Ну, теперь спеси у него поубавилось, — со смехом заметил рыжеволосый.
— Джеко, пора сматываться.
Достав пистолет, Дрю прижал дуло Пеллэму к лицу. Тот вдруг подумал, что всегда относился с недоверием к спусковым механизмам пистолетов. Они такие ненадежные, могут сработать от простого дуновения… Нагнувшись к нему, задиристый ирландский петушок прошептал:
— Вот видишь, если ты достанешь мне роль в фильме, я смогу сам драться и все остальное. Дублеры мне не нужны. И пушка у меня есть своя.
Пеллэм застонал.
— Джеко, прострели ему ногу или колено.
— Точно, долбани ему в руку. Бух, бух!
Казалось, Дрю в раздумье.
— Нет, с него и так достаточно. Эти долбанные голливудские гомики, у них кишка тонка.
Снова наклонившись к Пеллэму, Дрю шепнул:
— Помнишь насчет того парня Алекса, о котором ты спрашивал? Он остановился в гостинице «Иглтон» на Девятой авеню. Номер 434.
Пеллэм пробормотал что-то такое, что Дрю принял за «спасибо», хотя на самом деле фраза, которую произнес Пеллэм, не имела ничего общего с этим выражением благодарности.
На прощание дружески пнув его ногой под ребро, Дрю исчез вслед за остальными ирландцами.
— Эй, Томми, — заговорил он, обращаясь к рыжеволосому, — помнишь то место из фильма, о котором я тебе рассказывал?… А ты как думаешь, твою мать, какой фильм я имел в виду?…
Входная дверь захлопнулась. Пеллэм выплюнул выбитый зуб. Тот, казалось, несколько минут громыхал по выложенному плиткой полу, пока наконец не крутанулся в последний раз на месте, после чего окончательно застыл.
Кабина лифта спустилась вниз, откликнувшись на вызов, как раз в тот момент, когда шумная орда туристов из Франции заселялась в помпезную гостиницу в Вест-Сайде. Двери открылись.
— Mon dieu![75]
Пылающая жидкость расплавила пластмассовую канистру и выплеснулась огненной волной из кабины лифта в вестибюль.
— Господи Иисусе! — крикнул кто-то.
— А, черт…
Пламя распространялось словно по волшебству. Горящая жидкость разлилась по полу, воспламеняя ковер, кресла, тисненные золотом обои, искусственные каучуковые деревья, столики.
Пронзительным баритоном затрезвонила пожарная сигнализация — старинные механические звонки, сразу же заставившие подумать о том, что система пожаротушения бесконечно устарела. Просторные коридоры наполнились криками. Люди бросились к выходу.
Еще страшнее огня был дым, мгновенно заполнивший все этажи гостиницы, словно его закачали под повышенным давлением. Подача электричества просто прекратилась, и в вестибюле и коридорах, заполненных осязаемым на ощупь дымом, мгновенно наступила ночная темнота.