Билли взглянул на потное лицо Мирчи и закатил глаза.
– Видела бы ты меня в такие минуты. Графиня говорила, что у меня самый большой…
– Билли!
– …талант в этих делах. Она такого никогда не видела. А у этого так себе… не впечатляет.
– Заткнись и убирайся вон!
Не обратив внимания на мои слова, Билли подлетел к Мирче и, обдав его ледяным дыханием, решительно заявил:
– Никуда я не пойду, особенно сейчас.
Мирча вскрикнул и обернулся.
– Ты что, рехнулся? – прикрикнула я на Билли. Вместо ответа тот снова подул на Мирчу холодным ветром. Лично на меня холод, который излучают призраки, почти не действует, но я – это я, а вот другие реагируют иначе. Мирча повел себя так, словно попал в снежный ураган, – его кожа покрылась мурашками, в мокрых волосах заблестели кристаллики льда; словом, получилось так, что, когда наше дело находилось на грани завершения, нас окатили холодной водой.
Едва я собралась объяснить Билли, что его ждет, как за дверью послышался встревоженный голос Рафа:
– Хозяин! Простите, что беспокою, но Распутин приближается! Он уже здесь!
Открыв дверь, Раф застыл на пороге, глядя в пол. За ним стоял Томас. Я быстро натянула на себя одеяло, но он на меня даже не взглянул.
Мирча медленно приходил в себя; наконец он кивнул.
– Сколько у нас времени?
– Не знаю. – В глазах Рафа читался ужас. Я еще никогда не видела, как заламывают руки, но Раф, по-видимому, это и делал. – Луи Сезар вышел ему навстречу, но этого русского testa di merda[17] сопровождает целая армия оборотней и черных магов! И в ней столько вампиров-хозяев, что нас могут вытащить на солнце!
– Сенат готовится к обороне, но нас значительно меньше, – добавил Томас. – Никто не ожидал, что штурм начнется накануне дуэли. Я могу отнести Кэсси вниз, в подземелье; оно должно выдержать, по крайней мере, в течение какого-то времени.
Не обратив на него внимания, Мирча поднял меня на руки вместе с одеялом и голый вышел за дверь.
– Мирча, – прошептала я, глядя в его мрачное лицо, и провела рукой по его влажным волосам. – Что происходит?
Он взглянул на меня, когда мы начали подниматься по лестнице, ведущей в зал заседаний Сената. На этот раз все железные светильники были развернуты и острые ножи-подставки были нацелены не в пол, а на нас. Я подумала, что это, наверное, вовсе не светильники; оставалось надеяться, что нас они считают своими.
– Не бойся, дорогая, – на ходу говорил мне Мирча. – Им не преодолеть внутреннюю защиту. К тому же у нас есть преимущество. Если Распутин не явится на дуэль и начнет штурм, сенаторы объявят его вне закона, и тогда ему конец.