Она не стала его убивать. Голова вампира еще продолжала вопить, когда Мэй Лин спокойно приказала собрать куски тела, сложить их в тачку и везти в Сенат. Больше я того парня не видела, но с тех пор никто не осмеливался бросить Мэй Лин вызов.
– Зачем консулу понадобилось вызывать секунданта? Я думала, она или Мэй Лин в состоянии справиться с любым противником.
– Консул обладает большой силой, но она никогда не участвовала в дуэли. А у Мэй Лин нет того опыта, что есть у Распутина. Он уже был стар, когда попытался навести в России свои порядки; ходят слухи, что он не проиграл ни одного боя и в сражении использует любые методы. Никто не видел поединков с мертвыми сенаторами, но те двое, что первыми подверглись нападению, все еще живы, так сказать. Марлоу еще долго находился в сознании после того, как его нашли; он сказал, что каким-то образом Распутин заставил напасть на него трех его самых верных слуг, один из которых прослужил ему более двухсот лет.
Постепенно в голове у меня начала складываться четкая картина. Когда я рассказала Билли-Джо о своих приключениях, он задумался.
– Да, теперь кое-что проясняется. Не знаю, откуда Сенат набирает стражников, скорее всего, из окружения одного из сенаторов. Ну кто бы мог подумать, что верный страж вдруг изменит своему господину?
– Как ты думаешь, с какой стати Распутин решил от меня избавиться?
Я поежилась, но не от холода. К мысли о том, что моей смерти желает Тони, я уже привыкла, но откуда могла взяться целая банда желающих свести со мной счеты? И это ведь не простые вампиры – любой из них мог бы довести до паранойи кого угодно.
– Черт его знает, – подозрительно весело бросил Билли-Джо, и я пристально взглянула на него. Он обожает рассказывать о драках, даже если в них и не участвовал, меня же они мало занимают. Заметив мой взгляд, он поспешно продолжил: – Но ты еще не знаешь самого главного. Перед смертью Марлоу успел разделаться с парочкой нападавших; их тела так и остались лежать неубранными. Так вот: их никто не смог опознать. Понимаешь? Никто не знает, откуда они взялись.
– Это невозможно.
Я знала, что Крис Марлоу всегда умел за себя постоять. Он жил в Англии в елизаветинские времена и слыл отчаянным драчуном, а лучшие пьесы своей эпохи писал в перерывах между пьяными дебошами в пивной. Единственный, кто смог посостязаться с ним по части таланта, был один парень по имени Шекспир, который весьма кстати появился на литературном небосклоне сразу после того, как был обращен Марлоу; между прочим, его манера письма в точности напоминала стиль Марлоу. Когда же великий актер, которого он из себя корчил, приказал долго жить, Марлоу обратился к своему второму хобби. При жизни он иногда, по поручению королевы, выполнял некие тайные миссии, иначе говоря, занимался шпионажем. Став вампиром, он вспомнил свое второе призвание и возглавил отдел разведки Сената, заставляя своих слуг шпионить за всем вампирским сообществом вообще и некоторыми сенаторами в частности. Он поддерживал мир и покой, хватая и учиняя допрос всякому, кого мог заподозрить в измене; вот почему Тони боялся Марлоу больше, чем Мэй Лин. Я видела его всего один раз, когда он зашел к нам, чтобы поговорить с Мирчей. Тогда мне понравились его смеющиеся темные глаза, густые кудри и острая бородка, вечно мокрая от вина. Но мне даже в голову не приходило посягнуть на самого консула, ни-ни! Ибо сначала мне пришлось бы иметь дело с Марлоу.