Ровно в девять она появилась возле кафе. Прежде чем войти, она раза два прошлась мимо, охваченная сомнениями и нерешительностью, потом взяла себя в руки и переступила порог. Переступила, когда умолкла музыка, а войдя в зал, на какое-то мгновение растерялась.
Да и нетрудно было растеряться, попав с темной, тихой и безлюдной улицы в этот ярко освещенный, шумный зал.
Но девушка быстро овладела собой. Однажды ей довелось оказаться в обстановке гораздо более сложной: зимой сорок первого года под видом корреспондента одной из провинциальных немецких газет она попала на банкет старшего и высшего офицерского состава в Орле. Вот это было испытание! А сейчас что!… В ее сумке лежали надежные документы…
Неторопливой походкой, рассеянно глядя по сторонам и небрежно играя сумочкой, разведчица направилась между столиками к буфетной стойке, за которой, как она поняла со слов мороженщика, всегда находился хозяин кафе Циглер.
Он и сейчас стоял там. Навалившись животом на стойку, этот небольшой человечек, с черепом гладким и круглым, как бильярдный шар, краснощекий, с лихо подкрученными на кайзеровский манер усами, с нескрываемым любопытством смотрел на приближавшуюся молодую женщину.
Туманова подошла, поздоровалась на чистом немецком языке и, не ожидая ответа, спросила:
— Я могу видеть вашего шеф-повара?
Циглер оторвался от стойки и выпрямился.
На лице его можно было прочесть крайнее удивление. Он попытался уточнить:
— Господина Готовцева?
— Ну да!… Даниила Семеновича Готовцева, — подтвердила Юля, заметив, что офицеры, сидевшие близ стойки, обратили на нее внимание.
— А вы кто? — поинтересовался Циглер. — Что ему сказать?
— Скажите, что его просит сестра…
— О!… — воскликнул Циглер. — Сестра!
— А что? — любезно и не без кокетства улыбнулась Туманова.
— Ничего! Видит бог, ничего! Роскошная сестра! Господин Готовцев будет рад, и я лично разделяю его радость. Сию минуту! Сию минуту!… — он резко выбежал из-за стойки и, прищелкивая пальцами, скрылся за дверью, прикрытой тяжелой портьерой.
Туманова подумала, что удобнее всего было бы сейчас присесть, но поблизости свободного столика не оказалось. «Неудачное место, хуже и придумать трудно», — отметила она про себя, торопливо вынула из сумки веер и, развернув его, стала обмахиваться.
За ближайшим столиком шумела офицерская компания. Юля сразу разобрала, что говорят о ней.
Раздались возгласы:
— Катастрофически красива!
— Прямо до неприличия!
— Ослепнуть можно! В такой трущобе!…
— Я… я тут бываю ежедневно. И не видел. Поразительно!
У разведчицы дрожал каждый нерв. Но она спокойно стояла, опираясь на локоть, и внимательно разглядывала портрет Гитлера, заключенный в багетовую рамку.