Барлоу был отличным парнем, но с несколько книжным умом. Он обеспечивал устойчивость компании, противопоставляя свою осторожность и дотошность раскованному стилю действий Ника. Его постоянное нытье раздражало, но Ник научился уважать деловую хватку Роджа.
— Если нельзя перенести, то проводи ее сам.
— Я?! — Голос несчастного партнера взлетел на невиданную высоту. — Я не отличу транзистор от микрочипа. Я только финансовый директор, а не гений кибернетики. Без тебя ничего не выйдет.
Это было правдой. Ник всегда увлекался электроникой и в колледже изучал охранные системы, созданные лучшими конструкторами. Теперь он разрабатывал собственные системы и основал преуспевающую компанию.
— Хорошо. Тогда отмени ее.
— Отменить?! Ты свихнулся? Что может быть более важным, чем контракт на полмиллиона баксов?
— Футбол.
Голос в трубке поперхнулся, но Ник не обратил на это внимания, прислушиваясь к происходящему на лестнице. Чесса терпеливо объясняла Бобби, что пора идти на вечерние занятия, иначе он опоздает. Расстроенный мальчик умолял не отправлять его в школу, ведь не каждый день ребенок обретает отца. Грудь Ника сдавило. Ему внезапно надоело бормотание Роджера о совещаниях и деньгах, как будто в мире не было ничего важнее этого. Возможно, неделю назад Ник и согласился бы с ним, но теперь он думал по-другому.
Сегодня он находился в доме, необычно обставленном и заполненном странными поделками и декоративными украшениями. Это выглядело бы вызывающе странно и безвкусно, если бы было сделано менее талантливым художником. У Чессы явный дар создавать нечто выразительное из хаоса.
Огромная глиняная катушка была превращена в телефонный столик, а в отверстие вставлен странный, но удивительно привлекательный букет из сухих цветов. Пальто около входа висели на рогах мультипликационного персонажа Бульвинкля, пяти футов ростом и так ярко раскрашенного, что болели глаза.
Оливково-зеленые полки в скандинавском стиле возвышались над диваном, покрытым пушистым ковриком с мультяшными рисунками и с разбросанными по нему вышитыми подушками. Каждый клочок стены был заполнен композициями из сухих цветов, смешных миниатюр и забавных картинок с изображениями салатных листьев, спален восемнадцатого века и железнодорожных колес.
И, разумеется, десятки фотографий. Они гордо красовались на телефонном столике, на полках, металлической доске, приколотые к обоям — все любовно заключенные в лакированные рамки или красиво отделанные кружевными фестонами. На каждой из них был Бобби. Еще совсем малыш, и изготовившийся к удару бейсболист, и первоклассник с улыбкой, открывающей отсутствие одного зуба. Бобби в футбольной форме, Бобби на пляже, Бобби, играющий в снежки, Бобби в школе. Снимки рассказывали о жизни мальчика год за годом.