Ника, согревая ее до самых кончиков пальцев. Чесса ощущала волны энергии, заполнявшие ее. Прошло много времени с тех пор, как ее целовал мужчина, и еще больше времени с тех пор, когда она хотела, чтобы ее целовали. Чесса желала поцелуя каждой частичкой своей души. Ник на секунду встретился с ней глазами, безмолвно умоляя. Чесса подняла лицо в молчаливом согласии, скорее инстинктивно, чем благодаря опыту. Его объятия стали тверже, и она оказалась крепко прижатой к его телу. Ник склонил голову и прижался к ее губам с еще большей страстью, чем она мечтала. Поцелуй был нежным, просящим, постепенно наполнявшимся всепоглощающей страстью. Это потрясло Чессу до глубины души и возродило те чувства, о которых она давно забыла. Эмоции хлынули волной. Это был настоящий мужской поцелуй — приглашение к любви. Он был настолько покоряющим, что Чесса подчинилась этому зову. Ее колени подогнулись, пальцы впились в его плечи, и она практически повисла у Ника на руках.
Когда он наконец оторвался от Чессы, она долго не могла прийти в себя. Смятение в его глазах сказало ей, что Ник так же потрясен, как и она.
— Это было даже прекраснее, чем я запомнил, — прошептал он хрипло.
В горле у Чессы мгновенно пересохло. Она не могла бы ответить, даже если бы захотела. К счастью, ей ничего не нужно было говорить. Ник нежно попрощался с ней и сбежал с крыльца. Через минуту мотор его машины зарычал, удаляясь, и вскоре затих.
Только тогда Чесса осела, прислонившись к двери, и крепко обхватила себя руками.
Чувство вины угнетало ее. Ник был пойман в сети лжи, они все были опутаны этой сетью. И Чессе приходилось поддерживать это заблуждение ради Бобби, ради своих родителей и, в конце концов, ради Ника. И ради себя тоже. Раскрыть правду означало разрушить все, что ей было дорого.
Правда теперь была ее врагом, от которого она не могла защититься. Она не понимала, как обман может быть злом, если он несет столько радости, в то время когда правда доставит одни сожаления. Но обман имел свою цену. Чесса даже не представляла, какова будет эта цена.
Стояло ясное осеннее утро, яркое и прохладное, с легкими, пухлыми облачками над далекими пиками Сьерры. Небо было таким же голубым, как глаза его любимого сына. Эти глаза сейчас сияли доверием, от которого сердце Ника таяло.
Они двигались по проселочной дороге. Бобби запрыгнул на плоский валун у обочины, высящийся над разлившейся рекой. Легкий взмах руки, и камешек дважды скакнул по глади воды, прежде чем исчезнуть в глубине, подняв рябь, разбежавшуюся кругами.