"Ну-ну, какой артист пропадает… да практически никакой. Так! Как бы ещё до своей комнаты добраться. Попробовать пойти автопилотом?"
Увы, автопилот поломался на подходе к… казармой ЭТО обозвать было нельзя — уж очень сильно мешал веселенький лиловый цвет стен и ухоженные клумбы с цветами на входе.
Помогла наглость — она же, как известно, второе счастье. Наглость — и дежуривший на входе нестроевик. Вежливо кивнув, Александр приветливо улыбнулся:
— Не заняли ещё мою обитель?
— Никак нет… ээ… Ваше Благородие!!
— Да ладно тебе, не тянись… Второй курс?
— Разъехался. Два дня ещё тому…
— И где теперь мои вещи?
— Ну… у господина фельдфебеля на сохранении.
— А где он — не знаешь?
— Ну… у себя должон быть…
Подарив оставшемуся безымянным вахтёру на прощание армейскую мудрость всех времен и народов о том что — Солдат спит, а служба идёт-, князь отправился в фельдфебельские апартаменты. Уверенным шагом, неспешно и с некоторой ленцой… стараясь при этом не напрягаться слишком уж сильно при виде очередного встречного солдата-нестроевика с тряпкой в руках, и не забывать отмахивать приветствие. Хранитель его вещей был немногословен. Указав номер двери, и уверив, что все вещи в целости и сохранности (тумбочку так прямо от кровати забрали, не заглядывая), фельдфебель небрежно козырнул напоследок и резво отбыл в неизвестном направлении, терроризировать подчинённых. Добравшись до заветной двери, Александр слегка удивился. Она была на надёжном запоре, в виде громадного и как бы даже ни чугунного шпингалета.
"Да. До люкса далеко. Но всё же лучше, чем в больничке… а, нет, не лучше…"
Комната хоть и была просторнее, но имела небольшой недостаток… или несомненное достоинство, кому как. Её стены на полметра не доходили до потолка, позволяя легко пообщаться со своими соседями, или подсмотреть. Впрочем… до последнего тут наверняка ещё не доросли. Кровать, рядом его тумбочка, маленький стол, кривоватый стул. У входа громоздится немаленький и сильно рассохшийся шкаф, рядом на стене — узкое зеркальце. Дом, милый дом…
Бросив конверт на стол, к лежащей там стопочке книг, он завалился на койку. Уф, устал!!!
Мыслей не было никаких. Вроде и надо бы удивляться, паниковать, строить планы, всячески суетиться… Всё это заслонило собой угнездившееся в глубине души равнодушие. Лениво текли мысли:
" Как всё странно… может с ума сошёл? Такие реальные глюки… последнее, что помню — грозовое небо…. А потом что?".
От попыток хоть что-то прояснить жутко разболелась голова, резко, неожиданно.
— Ё…й в рот, на…, вы…..!!!!
Кто-то ойкнул за дверью и с громким топотом убежал. А ярость… ярость прошла так же быстро, как и появилась, забрав с собой и равнодушный настрой.