Ну, и последнее. Нельзя пить ни глотка до того момента, как стол накрыт, а гости рассажены. Провокации типа "попробовать надо, не плохое ли пиво взяли" пресекать безжалостно. Иначе вечер рискует выродится в пьянку, что может и не плохо, только требует совершенно другой подготовки и другого меню.
Поэтому вынесем на сегодня вопрос о пьянке за рамки данной статьи. С сожалением вынесем за те же рамки и вопрос о девушках: следует ли их приглашать? А если следует, то с какой целью? Наливать ли им, и если да, то что? Допускать ли до готовки? Не все сразу. Обсудим, даст Бог, и это.
А пока приятного аппетита.
Искренне Ваш доктор Малюков
АЛЬБЕРТ МАСЛЯК
ДВЕ КРАЙНОСТИ
Первая...
О, как полетно мимолетное, Как много в жизни не воспетого, Я был бы гением охотно, Когда бы не был им без этого...
...и вторая
Я себя всерьез не принимаю и уже давно, а как поэт я так мало места занимаю, что меня вообще на стуле нет!
Михаил МИШИН
ОН БЫЛ У НАС
Неумное дело быть еще одним "вспоминальщиком".
Тысячи знали его дольше.
Сотни - лучше.
Не повториться, говоря о нем, невозможно. Превосходных эпитетов у меня не больше, чем у других.
Но удержаться трудно. Сколько в конце концов на нормального человека приходится встреч с гениями?
При личном знакомстве больше всего поразило, что он есть. Оказалось, Райкин - это не только где-то там, за облаками, в вышине, в телевизоре... Нет, живой, оказывается. Сидит на стуле, переодевается, кушает ломтик очищенного яблока, смеется тихонько.
Вообще хохочущим его не помню. Чаще улыбался. Иногда смеялся почти беззвучно.
Артистизм определить невозможно. Бывают неартистичные артисты. Бывают артистичные неартисты. Он был августейшим воплощением артистизма. Его хотелось фотографировать в каждый данный момент времени. Говорят, у японцев есть такая приправа, которая делает вкус курицы еще "более куриным", вкус рыбы еще "более рыбным", и тому подобное. Вот в нем самом, казалось, есть эта приправа. Если он уставал, перед вами был не просто усталый человек, нет, перед вами была картина "Усталость". Если он сердился - это было какое-то уж абсолютное негодование. Когда же он был грустен... О, вы видели саму Грусть, печально грустящую своими невыразимо грустными глазами...
Как-то в начале нашего знакомства он позвонил поздно вечером, что-то около двенадцати. (Вообще это льстило. "Тут мне вчера Райкин звонил..." Знакомые немели.)
- Вы ночная птица? - грустно спросил он. - Вы сова или жаворонок?
- Сова, - ориентируясь на его интонацию, соврал я.
- Может быть, вы сейчас ко мне приедете? - еще грустнее сказал он. Если вам нетрудно.