Поразительно, но он сам был ревнив к чужому успеху. Он ревновал, стоя за кулисами, когда артисты его собственного театра заставляли смеяться зрительный зал. Уникальный! Неповторимый! Он, Райкин!..
А вот ревновал - и все. Если бы мог, он бы всегда сам играл все за всех.
Даже к молодежному спектаклю "Лица" он ревновал. Конечно. ему хотелось, чтобы все было хорошо, в конце концов это все равно был его театр, это были его актеры и в главной роли его сын... Но примириться с тем, что будет спектакль без него? Надо бы придумать, говорил он мне, чтобы я где-то в середине вышел с монологом. Или, может быть, в конце.
Резко отвергать эту идею и я. и Фокин. который ставил "Лица", и Костя - мы боялись. Мы говорили: конечно, это было бы замечательно. Но ведь это будет несоразмерно, говорили мы. Ваш выход уничтожит ребят, льстиво говорили мы, это же совсем другой масштаб... "Масштаб" - это было нужное слово. Он нехотя соглашался. Через день его опять накручивал кто-нибудь из дежурных авторитетов - приятельница-театроведка, или старый друг, или новый знакомый... И опять начинались муки.
Потом-то он уже гордился. "Лица" - это уже было его детище, это уже он взрастил смену. Уже радовался.
И все же слегка ревновал.
Режиссеры в его театре не приживались. Начиналось с того, что он с гордостью объявлял фамилию приглашенного постановщика. "Я его уговорил... Гениально понимает именно специфику нашего театра!" Через месяц он уже слушал этого режиссера, поджав губы. Потом ронял в кругу артистов: "Совсем не понимает специфики нашего театра". Артисты с жаром подхватывали: "Не, не понимает!.." Режиссер бесследно исчезал. Иногда успевал появиться второй. "Чувствует наши специфику..." Все повторялось.
Кончалось тем, что начинал режиссировать сам.
С ним можно было не соглашаться. Но доказать ему что-либо было почти невозможно. Во-первых, он был упрям. А во-вторых, у него был козырной аргумент. Он не доказывал, а показывал. Как-то я был свидетелем, как на репетиции он стал показывать каждому из артистов, кто из них как играет и как надо играть. Я тогда понял буквальный смысл выражения "умереть со смеху". Я был близок. Ничего подобного я больше никогда не видел. И уже не увижу, конечно.
Авторов - как бы к кому не относился, а отношения бывали всякие считал людьми вспомогательными. Постоянно порывался сам менять текст вовсе не всегда к лучшему. Автор большей частью крепился, иногда не выдерживал. Я тоже как-то пытался принципиальничать.
- Вы не так читаете. как написано, Аркадий Исаакович! Тут же мысль уходит...