– Да? – Интенель звонко рассмеялась, отчего мужчин аж повело в ее сторону. – Отлично! А мы тут с друзьями собрались немного развлечься. Не хочешь присоединиться?
От этих слов двоих из шестерых мужчин, которые сидели рядом с ней, перекосило, да и остальные бросили на Ликоэля не слишком дружелюбные взгляды. А Ликоэль неожиданно почувствовал, что его слегка отпустило. Это что же, она пытается вызвать в нем ревность?..
– Нет. – Ликоэль широко улыбнулся. – Пожалуй, я там точно буду лишним. Да и работы много – надо успеть сделать все заказы до отъезда.
– А куда ты, кстати, уезжаешь?
Улыбка Ликоэля стала виноватой:
– Извини, но это личное…
– Вот как? – Голос Интенель прозвучал оскорбленно. – Ну что ж, если я и мои друзья тебе не интересны, можешь оставаться со своей работой. Всю ночь, – едко закончила она и отключила связь.
Ликоэль шумно выдохнул. Ну дела… Похоже, ему впервые удалось вызвать у Интенель сильную эмоцию. До сих пор все их взаимоотношения заключались в том, что он любил ее – сильно, страстно, сходя с ума, а она… снисходительно позволяла себя любить. И вот на тебе! Ликоэль удивленно качнул головой. Что же это происходит? Неужели он начинает каким-то образом влиять на то, как выстраиваются их взаимоотношения? Ну вроде того, как он уже под конец обучения стал врубаться в то, как можно контролировать в схватке менее опытного противника… Нет, Интенель, конечно, не была противником… или была… и уж конечно, она никак не могла считаться менее опытным, но ощущения мастера были очень схожими.
Интенель снова возникла в его жизни еще через два дня. Она просто появилась у порога его дома и вошла. Ликоэль как раз закончил работать и стоял со стаканом ледяного сэлли в руке у огромного панорамного окна, выходящего на горную долину. Он увидел, как прилетел ее «ковш». Он увидел, как она выбралась из «ковша» и своим скользящим, хищным шагом с чуть изломанным ритмом, который сводил с ума любого мужчину, двинулась к его дому, но не сделал ни единого движения навстречу. Сначала, то есть в тот самый момент, когда понял, кто прилетел в «ковше», просто потому, что его ноги внезапно ослабели и, чтобы устоять, он был вынужден ухватиться рукой за резную оконную раму. А затем, после того как усилием воли вогнал себя в «позицию руигата», уже потому, что ясно понял: если он хочет, чтобы сегодняшний вечер не закончился тем, что его растопчут, как старую тряпку, ему надо держаться и держать в узде свои эмоции. Поэтому единственное, что Ликоэль себе позволил, это сделать шаг назад и натянуть на голову берет, ладонью удостоверившись, что морда руигата скалит пасть точно над переносицей.