– Будь умницей, Элис, пойди позвони.
Ворон вытянул руку и снял трубку с рычага, потом встал и прижался спиной к стене кабины. Элис вошла и плотно закрыла за собой дверь. Теперь девчонка была заперта вместе с ним в душной темноте.
Она не успела закричать – Ворон зажал ей рот ладонью и прошептал:
– Не опускай монетки в автомат, не то буду стрелять. Закричишь – стреляю. Делай, что говорю.
Он шептал ей прямо в ухо. В тесной кабине их тела были прижаты друг к другу, словно в постели. Кривое плечо Элис упиралось Ворону в грудь.
– Возьми трубку. Делай вид, что говоришь со старухой. Давай. Мне ничего не стоит тебя пришить. Говори – алло, фрау Грёнер.
– Алло, фрау Грёнер.
– Выкладывай всю бодягу.
– За Вороном полиция приходила.
– Почему?
– Из-за этой бумажки в пять фунтов. Они ждали меня в магазине.
– Да ты что?
– У них был номер записан. Она краденая. Его надули.
Мозг Ворона работал четко, с механической точностью, словно арифмометр. Надо было только ввести туда данные, и машина выдавала ответ. Его охватила глухая, злобная ярость. Если бы этот Чалмондели был здесь, в кабине, Ворон пристрелил бы его не задумываясь.
– Краденая? Откуда?
– Тебе лучше знать.
– Не хами. Схлопочешь. Откуда?
Он даже и не знал, кто нанял Чамли. Картина была ясная: Ворону не доверяли. Устроили так, чтобы от него избавиться. По улице промчался мальчишка-газетчик с криком: «Ультиматум! Ультиматум!» Мозг отметил это механически, казалось, происходящее не имеет к Ворону никакого отношения. Он повторил:
– Откуда?
– Не знаю. Не помню.
Дуло пистолета вжалось в спину Элис, но в голосе Ворона зазвучали просительные нотки:
– Слушай, ну вспомни, это очень важно. Я же их не крал.
– Как же, как же, – язвительно сказала она в молчащую трубку.
– Слушай, помоги мне. Я ведь только прошу, чтобы ты вспомнила.
– Очень надо.
– Я же тебе купил то платье, верно?
– Да брось ты. Тебе надо было денежки ворованные куда-то сбыть. Ты не знал, что полиция сообщила номера во все магазины Лондона. Даже в нашем кафе они есть.
– Если я их украл, зачем мне узнавать, откуда их сперли?
– Еще смешней будет, если тебя упекут занапрасно.
– Элис, – крикнул хозяин, – она идет?
– Я тебе десять фунтов дам.
– Которые ничего не стоят? Премного благодарна, Ваша Щедрость.
– Элис, – позвал старик снова. Слышно было, как он идет по коридору.
– А справедливость? – спросил Ворон с горечью. Теперь дуло пистолета вдавилось Элис в бок.
– Не тебе о справедливости толковать. Гонял меня, как тюремную крысу. Пощечины раздавал. Грязь в комнате развел. Чистить тут за тобой. Молоко в мыльнице. Нечего теперь о справедливости поминать.