– Он всегда сюда девушек приводит, – ответил швейцар.
Коротенький человечек в пенсне торопливо прошагал мимо:
– Веселого Рождества, Хэллоуз!
– Веселого Рождества и вам, сэр. – И повернулся к Руби: – С этим типом далеко не уедешь.
– Я с ним и до супа еще не доехала, – ответила Руби.
Пробежал мальчишка-газетчик:
– «Новости» – специальный выпуск! Полуденный специальный выпуск «Новостей»!
«Новости» были вечерним изданием газеты «Ноттвич Джорнел». Через несколько минут промчался еще один мальчишка:
– Специальный выпуск «Почты»! – Это был вечерний «Ноттвич Гардиан».
Невозможно было расслышать, что они кричали, а северо-восточный ветер трепал рекламные плакаты, так что на одном можно было прочесть только »…гедия», а на другом – «…ство».
– Существуют же границы, – сказала Руби, – девушка не может так себя ронять. Десять минут опоздания – это предел.
– Но вы прождали дольше, – сказал швейцар.
Руби ответила:
– Да, со мной всегда так. Скажете, я на мужчин бросаюсь, да? Я и сама так считаю, только почему-то вот бросаться-то бросаюсь, да все как-то мимо проскакиваю. – И она добавила очень мрачно: – Беда-то вот в чем: я создана, чтобы сделать мужчину счастливым. И это на мне написано всеми буквами. А они пугаются. Я их не виню. Мне самой это было бы противно.
– Вон идет начальник полиции, – сказал швейцар. – В Управление собрался, выпить стаканчик. Жена ему дома выпивать не позволяет. Самые лучшие пожелания к Рождеству, сэр.
– Что-то он уж очень торопится.
Плакатик газетной рекламы снова мелькнул буквами «Траг…».
– А он как, мог бы угостить девушку хорошим бифштексом с луком и жареной картошкой?
– Вот что я вам скажу, – ответил швейцар, – подождите где-нибудь тут еще минут пять, я как раз пойду обедать.
– Замётано, – ответила Руби, скрестила пальцы и постучала по дереву. Потом вошла обратно в холл и повела долгую воображаемую беседу с неким режиссером театра, которого она представляла себе похожим немного на мистера Дэвиса, но такого мистера Дэвиса, который не нарушает обещаний. Режиссер назвал ее малышкой, сказал, что у нее талант, пригласил пообедать, затем отвез к себе, в роскошную квартиру, и угостил целой серией коктейлей. Спросил, как она отнеслась бы к контракту в одном из театров Уэст-Энда – пятнадцать фунтов в неделю! – и сказал, что хочет показать ей квартиру.
Смуглое, пухленькое лицо Руби утратило мрачное выражение, она, взволновавшись, закинула ногу на ногу, чем вызвала возмущенную реакцию какого-то бизнесмена, записывавшего полуденные биржевые ставки. Он пересел подальше, ворча себе под нос. Руби тоже бормотала себе под нос. Она шептала: