— Не забывай, кто я такая, Воин. Я выбрала твоего отца неблагоразумно, и мы оба страдали за эту ошибку. Думаешь, я оставалась равнодушной, наблюдая за течением твоей жизни? Думаешь, я беспристрастно наблюдала издали? Я умирала каждый день за тебя.
— Ну, ты прямо, блин, Мать Тереза, — прокричал он, понимая, что его тело начало гореть. — Предполагалось, что ты всемогуща. Если тебе было не плевать, ты могла прийти…
— Судьбы нельзя выбирать, их даруют…
— Кто? Ты? Значит, именно тебя я должен ненавидеть за все дерьмо, что со мной сотворили? — Сейчас он сиял целиком и полностью, ему не нужно было смотреть на предплечья, чтобы знать, что то, что было в его руке, разнеслось по всему телу. Прямо. Как. У нее.
— Будь ты… проклята.
— Сын мой…
Он обнажил клыки.
— Не зови меня так. Никогда. Мать и сын… это не мы. Моя мать сделала бы что-нибудь. Когда я не мог себе помочь, моя мать была бы там…
— Я хотела быть…
— Когда я истекал кровью, страдал и был в ужасе, моя мать была бы рядом. Так что не вываливай на меня мусор вроде «мой сыночек».
Последовала долгая тишина. Затем ее голос прозвучал отчетливо и твердо.
— Ты предоставишь мне себя после моего секвестра, который начинается этой ночью. Ты будешь формально представлен своей супруге. Ты вернешься, когда она будет надлежаще подготовлена для твоего использования, и сделаешь то, ради чего был рожден. И ты сделаешь это по своему собственному выбору.
— Черта с два. И пошла ты.
— Вишес, сын Бладлеттера, ты сделаешь это, потому что в ином случае раса не выживет. Если есть надежда выдержать натиск Общества Лессинг, нужно больше Братьев. Вас в Братстве всего пятеро. В былые годы вас было двадцать или тридцать. Откуда, как не от селекционного выведения, возникнут новые воины?
— Ты позволила Бутчу вступит в Братство, а он не был…
— Особое разрешение дабы пророчество осуществилось. Совсем не то же самое, и ты прекрасно это знаешь. Его тело никогда не будет столь сильным, как твое. Если бы не врожденная сила, он никогда бы не стал Братом.
Ви отвел взгляд.
Выживание расы. Выживание Братства.
Дерьмо.
Он прошелся вокруг и остановился около кровати и стены с игрушками.
— Я — не парень для таких вещей. Я не герой. Я не интересуюсь спасением мира.
— Логика — в биологии, и ей невозможно возражать.
Вишес опустил свою сияющую руку, вспоминая сотни раз, когда испепелял ей вещи. Дома. Машины.
— Что насчет этого? Хочешь, чтобы целое поколение было проклято как я? Что, если я передам это своим потомкам?
— Это превосходное оружие.
— Как и кинжал, но он не поражает твоих друзей.