— Видите ли, друг мой, вы допустили ошибку, строя свои рассуждения на неверном предположении.
Эркюль Пуаро лучезарно улыбнулся через стол своему другу мистеру Бонингтону, сопровождая свои объяснения жестикуляцией.
— Находящийся в шоке человек никогда не будет делать того, что он не делал раньше. В таком состоянии люди действуют рефлекторно, по привычке. Человек, который чем-то очень расстроен, может прийти на ужин в пижаме, но это будет его пижама, а не чужая. Мужчина, который не любит густой суп, пудинг с почками и пирог с чёрной смородиной, однажды вечером это всё вдруг заказывает. Вы утверждаете, что он так поступает потому, что думает о чём-то своем. Но я утверждаю, что поглощённый своими мыслями человек автоматически закажет то, что заказывал всегда. Хорошо, какое же в этом случае возможно объяснение? Я не находил ответа и потому был обеспокоен. Здесь что-то было не так. А потом вы сообщили мне, что этот человек исчез. Впервые за долгие годы он пропустил свои традиционные вторник и четверг. Это мне ещё больше не понравилось. У меня возникли подозрения. Если я был прав, то он должен был быть мёртв. Я навёл справки. Он действительно был мёртв. Смерть его была весьма ловко и аккуратно обставлена. Другими словами, это была подпорченная рыба, прикрытая соусом!
Его видели на Кингз Роуд в семь вечера. Он ужинал здесь, в ресторане, в семь тридцать, за два часа до смерти. Всё указывало на это — и содержание кишечника, и письмо в кармане халата. Слишком много соуса! Рыбу совсем не увидишь…
Любящий племянник написал письмо, у любящего племянника алиби на время смерти. Смерть произошла очень просто — падение с лестницы. Несчастный случай? Или убийство? Всё указывало на убийство.
Любящий племянник — единственный родственник. Любящий племянник будет наследником… но есть ли, что наследовать? Ведь дядя был нищ, как церковная мышь.
Но ведь есть ещё второй брат. А он в своё время женился на очень богатой женщине. И этот брат живёт в большом богатом доме на Кингстон Хилл, следовательно, можно предположить, что эта богатая жена завещала всё своё состояние мужу. Явно наблюдается цепочка: жена-богачка оставляет деньги Энтони, от Энтони деньги переходят к Генри, а от него к Джорджу.
— На словах всё выглядит логично, — сказал мистер Бонингтон, — но каковы же были ваши действия?
— Если суть дела ясна, всё остальное — дело техники. Генри умер через два часа после приёма пищи. По сути, это всё, что смогло выяснить следствие. Но, вполне возможно, что этот «приём пищи» — обед, а вовсе не ужин. Поставьте себя на место Джорджа. Ему крайне нужны деньги. Энтони Гаскон умирает, но племянник не извлекает из неё никакой выгоды. Деньги Энтони переходят к Генри, а он может жить еще долгие годы. Следовательно, Генри тоже должен умереть, и чем скорее, тем лучше. Но умереть он должен после Энтони и тогда, когда у Джорджа будет алиби. Привычка Генри ужинать в ресторане два раза в неделю и навела Джорджа на мысль о том, как организовать себе алиби. Джордж — человек осторожный, и, прежде чем действовать, он проверил выполнимость своего плана. Как-то в понедельник он посетил ресторан под видом своего дядюшки. Всё прошло без сучка без задоринки. Все приняли его за дядю. Племянник удовлетворён проверкой. Осталось дождаться, когда дядя Энтони отойдёт в мир иной. И вот — час настал. Второго ноября пополудни Джордж отправляет дяде Генри письмо, но датирует его третьим ноября. Он приезжает в город третьего утром, звонит Генри, договаривается о встрече и приводит свой план в действие. Резкий толчок и бедный дядя Генри летит вниз с лестницы.