У Саляма стучало в висках. Он по-прежнему стоял на месте, будучи не в силах стряхнуть с себя оцепенение. Такую вакханалию он видел впервые. Всех этих людей будто разом подменили. Ведь еще несколько дней назад они держались тише воды ниже травы, жались на улицах к стенам домов, глаза держали долу. При Саддаме никому и в голову бы не пришло сотворить такой массовый погром. Обыватели жили неприметно и всего боялись, их единственным стремлением в жизни было по возможности не привлекать к себе внимания властей. А сейчас эти же люди — он узнавал лица многих своих соседей — словно обезумели и, опьяненные внезапно обрушившейся на них свободой и вседозволенностью, громили и хватали все, что попадалось под руку.
Салям наконец очнулся и потянулся было к ожерелью из оранжевых и желтых камешков, которое валялось у него прямо под ногами, присыпанное черепичной крошкой. Однако в самый последний момент его грубо отпихнула в сторону тучная пожилая женщина в черной шали и тут же повалилась всей тушей на пол, накрыв сокровище своей необъятной грудью. Салям, с трудом устояв на ногах, попятился назад.
Оргия тем временем была в самом разгаре. Самая настоящая оргия, с той лишь разницей, что ее участниками двигала не похоть, а жажда наживы, копившаяся в сердцах людей на протяжении всех последних десятилетий. Зрелище удивительно напоминало сцену взятия неприятельской крепости, когда осаждающие орды сносят ворота, врываются внутрь и начинают жечь, грабить, убивать… не зная страха, не чувствуя вины.
Саляма вновь пребольно толкнули, и он, чтобы не упасть, бросился вперед вместе с очередной партией погромщиков. Через несколько секунд людская лавина вынесла его на лестницу. Кто-то крикнул, что самое ценное охранники наверняка упрятали в подвальных помещениях, подальше от центрального входа. Все устремились вниз. Через пару лестничных пролетов толпу остановила железная дверь. Впрочем, ненадолго. Несколькими ударами кузнечного молота ее снесли с петель, но сразу же за ней обнаружилась совсем свежая кирпичная кладка. Цемент едва успел затвердеть, кирпичи клались явно наспех. Толпа чуть подалась назад, чтобы не попасть под могучий замах кузнеца. Тот перехватил молот поудобнее, рассек им воздух и, дико рыкнув, опустил на кирпичи. В стене мгновенно образовалась дыра, к которой со всех сторон потянулись руки с ломами, тесаками и кухонными ножами. Салям стоял тут же, стиснутый с боков незнакомыми мужчинами. Кто-то сунул ему в руку длинную железную ножку от стола и крикнул:
— Выламывай кирпичи, сын ишака, не стой столбом!