Мельхиор подошел к «роллсу» и открыл багажник. Он рылся там, пока не нашел надувной матрас и надувной же телевизор, а найдя, отнес их на расчищенную полянку. Мельхиор дернул за шнур, матрас зашипел и раздулся до предельных, просто-таки королевских размеров. Он дернул за шнур телевизора, тот зашипел, расправился и затвердел. Мельхиор щелкнул пальцами, и телевизор включился.
— Нет, — сказал Каспар, — я этого не вынесу! Только не дерби роллеров. Я — Правитель Востока, и будь я проклят, если еще одну ночь вместо сна буду слушать, как брыкаются эти недоделанные приматы!
Мельхиор светился своим собственным ночным светом.[84]
— Ну, так подай на меня в суд, — сказал он, устраиваясь на матрасе, закутываясь в накидку из кротового меха и набрасывая на голову капюшон. — Ты же знаешь — у меня бессонница. Ты знаешь — у меня жуткая зияющая грыжа. Ты знаешь — эти картофельные блинчики как жернова засели у меня в груди. Будь человеком для разнообразия, всего один раз, это не так сложно.
Каспар приподнял кадило с миррой, символом смерти, и потряс им в сторону Мельхиора:
— Ипохондрик! Вот ты кто — мошенник и лгун. Ты просто-напросто хочешь посмотреть, как колошматят друг друга эти бледнолицые клоуны. Зияющая грыжа, потрясающе! Ты смотришь реслинг в грязи и превозносишь эстетическое целомудрие балетных нюансов. Выключи, говорю… или, во имя Иеговы, переключи хотя бы на «Проповеди».
— Ребрышки уже почти готовы, — вмешался Балтазар. — Вы как хотите, с острым соусом или обычным?
Каспар посмотрел в небо на звезду над ними, звезда была бесконечно далекой и в то же время безумно близкой.
— Вот они, этнические вопросы на мою голову, — обратился он к далекому Иегове. — Этот странствующий еврей сводит меня с ума своим негаснущим светом, он всю ночь смотрит по телику, как бедняги калечат друг друга, а днем бряцает золотыми цепями… а этот «черный и прекрасный»[85] обрекает меня на смерть от невыносимой изжоги еще до того, как я найду Спасителя. Благодарю тебя, Яхве, большое спасибо. Подожди, пока тебе понадобится благословение.
— Так острый или неострый? — смиренно переспросил Балтазар.
— Я бы хотел неострый, — ласково отвечал Мельхиор, — и еще немного яблочного пюре на краешек, пожалуйста.
— А мне дим-сам,[86] — сказал Каспар, в его левой руке материализовались малахитовые палочки для еды, причем их длина указывала на высокое положение хозяина.
— Он просто важничает, — сказал Мельхиор. — Балтазар, дорогуша, он не будет капризничать. Просто принеси ему вкусных ребрышек.
— Подай мне, — бормотал Каспар.