– Слушайте мой совет, кончайте с проклятой войной! – гремел голос Фюрста. – Это говорю вам я, Фюрст. Кончайте, пока вы живы!
Рассвело. Холм был в серой пелене тумана. Солнце пробивалось где-то в глубине леса, позади нас. Туман порозовел и начал таять. Чья-то фигура вдруг выросла перед нами в кустах. Это был капитан, командир роты разведчиков, в летней форме, в пилотке вместо кубанки, – я не сразу узнал его.
– Красота-а! – протянул капитан, засмеялся и сел на ступеньку машины. – Мои славяне за "языком" пошли, а привели полдюжины, целое боевое охранение. Немцы рубашки на себе разорвали, машут: "Гитлер капут!"
Смеясь, он рассказывал, каких отборных солдат послал в разведку. По всем статьям отличные солдаты. Обстановка серьезная. Место голое, риск. Мне понятна его радость, Он послал на опасное дело самых опытных, самых умелых. И тревожился за них. Я спросил его о Кураеве.
– Вот и он тоже ходил, – сказал капитан. – Как же!
Где потруднее, там и Кураев. Из всех солдат солдат. А пленные немцы говорят, весь гарнизон сдается.
День разгорался, туман редел, сползал к подножию холма, в сырую низину. И тут мне открылось зрелище, которое навсегда врезалось в память. Скат обнажился, засеребрилась сочная, влажная трава… И, словно большие цветы, распустившиеся за ночь, забелели на колючей проволоке, на палках, воткнутых в землю, солдатские платки, полотенца…
Высоко над нами в чудесной, необыкновенной тишине звенел жаворонок.