Из гостиной вышли трое полицейских: двое вели человека в желтом костюме, что-то кричавшего им по-гречески, а третий — Колина в наручниках. Его бело-розовое лицо хранило всегдашнюю невозмутимость, на губах играла легкая улыбка. Джейн сжалась в кресле, больше всего на свете желая остаться незамеченной. Однако явно недооценила господина Аристофанеса, который, проходя мимо, обратился к ней по имени. Колин остановился, и Джейн, сгоравшей от желания провалиться сквозь землю, пришлось подойти.
Побледневшее лицо с вопросительным выражением повернулось сначала к греку, потом к Джейн.
— Так вы, стало быть, знакомы?
— Да, мы с отцом мисс Берри прекрасно знаем друг друга, — ответил Аристофанес.
Колин взглянул на Джейн:
— Значит, ты не просто журналистка, изображавшая дочку миллионера?
— Да.
— И когда ты все поняла?
— Когда ты обронил у меня в каюте золотую монету.
— Какая неосторожность! — Он медленно прикрыл глаза, потом также медленно открыл. — Когда станешь описывать эту историю, Джейн, прошу тебя, постарайся не сгущать краски. Я имею в виду, что не меня первого одурачила красивая блондинка, ведь верно?
Джейн попыталась улыбнуться.
— Не беспокойся, Колин. Именно об этой истории я вовсе не собираюсь ничего писать.
— Спасибо, дорогая. Ценю твою любезность.
Аристофанес прервал их:
— Вы поедете на вокзал с нами, мисс Берри?
— Если я не нужна вам, то — нет, но в Англию хотела бы вернуться сегодня.
— Посмотрю, можно ли будет это устроить. А если удастся, пришлю машину, чтобы отвезла вас в аэропорт.
Джейн улыбнулась и еще какое-то время наблюдала, как они уходят. Ни малейшего следа предвкушаемой когда-то радости, одна только глубокая печаль. Просто не укладывается в голове, что человеком, задавшим такую задачу отцу, оказался Колин. Головная боль, на которую она все утро притворно жаловалась, теперь и в самом деле разламывала виски. Джейн вышла из отеля и направилась по улице, надеясь хоть чуточку развеяться на свежем воздухе. Потом долго сидела в кафе, разглядывая прохожих и прихлебывая жиденький чай. Да, она-то действительно ничего не станет писать, как и обещала Колину, но история все равно появится в газетах, и интересно, что подумает Стефен, прочитав обо всем этом. Впрочем, как бы она ни скучала, как бы ни хотела видеть его снова, а первого шага ни за что не сделает.
"Если он любит меня, — думала Джейн, — то оправдает, невзирая ни на какие свои сомнения. И найдет способ встретиться… если любит".
В полдень она вернулась в отель, и портье сказал, что господин Аристофанес сумел заказать ей место на вечерний самолет до Лондона. Потом была еще многочасовая прогулка по Афинам, не оставившая, впрочем, должного впечатления, кроме, разве, головокружительного запаха роз и гвоздик в целом ряду цветочных магазинчиков вдоль главной площади. Джейн обрадовалась, когда, наконец, пришла пора отправляться в аэропорт, и за нею приехал большой лимузин. И очень удивилась, обнаружив на заднем сиденье господина Аристофанеса с большой коробкой шоколадных конфет, которую он поспешил вручить.