— Странно, почему Колин не пошел с тобой на кампаниллу? — удивился Стефен.
— А зачем ему?
— Я бы никогда не отпустил тебя одну!
— Но я здесь действительно одна. Колин в Лидо.
Джейн повернулась и медленно пошла через площадь, высоко подняв голову, часто моргая, чтобы удержать слезы, туманившие взгляд.
— Джейн, подожди!
Боясь, что ослышалась, она продолжала идти и остановилась, только когда Стефен оказался прямо перед нею.
— Пойдем, выпьем кофе, — предложил Стефен. — По-моему, тебе нужна чашечка хорошего крепкого кофе.
И повел ее к столику. Официант подошел тут же. Стефен заказал кофе и, откинувшись на спинку стула, молча, смотрел на Джейн. Детское ощущение счастья… Душа запела, умолкла и запела вновь… Стефен снова рядом. Так зачем задаваться какими-то вопросами? Почему просто не принять с радостью то, что есть?!.. Вот только есть ли оно? Сейчас он здесь, милый и внимательный, а через минуту может подняться и опять уйти с холодным видом. Нет, выдержать такое во второй раз ей не под силу. Рискуя получить отпор, надо все-таки попробовать откровенно поговорить с ним.
— По-моему, у тебя появилась привычка обязательно объединять меня с каким-нибудь мужчиной, тебе не кажется? — Она изо всех сил старалась говорить спокойно. — Сперва с Рупертом, теперь с Колином.
— Ну, понять меня не трудно. Ты ведь хороша собой. А знаешь, как иногда можно все неверно истолковать.
— Не понимаю, как можно неверно истолковать то, что мы с Рупертом посидели за столиком в баре.
Тон ее стал решительным.
— А Колин? Как следует понимать тайную помолвку?
— Тайную помолвку? Не понимаю, о чем ты?
— Прошу прощения, если мне не положено было об этом знать, но тогда не следовало делиться с Рупертом.
— О Господи! — воскликнула Джейн. — Неужто ты поверил его словам? Да я все придумала! Он вознамерился одаривать меня своим ежеминутным вниманием до конца круиза, вот и пришлось на ходу изобрести, будто мы с Калином влюблены. Если б ты так явно не демонстрировал свою неприязнь ко мне, то вполне мог бы фигурировать вместо Колина!
Стефен ничего не сказал, а она принялась усердно размешивать в чашке давно растворившийся сахар. Маленький оркестрик наигрывал романтические вальсы Штрауса, а над головой летали голуби, темными пятнами мелькая в ярко-голубом небе.
Парочка опустилась прямо у их ног; голубь, нежно воркуя, выпячивая грудь, обхаживал голубку, потряхивая крыльями, старался привлечь ее внимание. Но усилия его пропали даром: голубка, занятая собой, порхнула в сторону. Потоптавшись на месте, голубь перелетел к другой голубке и снова начал свой танец.