За пиршественным столом, вместе с моими подругами, подле меня восседали еще два ухаря-любовника, которые также поддались моим уговорам, - Ури и Мишель. В этот вечер я с огромным нетерпением дожидался того момента, когда перед нами начнет выступать одно женское акробатическое трио. Хитрец Бегемот, которого я просил об этом выступление, поставил номер почти в самый конец программы и нам пришлось проторчать на этом пиру почти до половины одиннадцатого ночи прежде, чем на арену, наконец, выбежали три очаровательные друинны с телами блестящими, словно полированный металл.
Девушки были одеты почти так же, как это было принято у крылатых дам, только их блузы с широкими рукавами и плотно облегающими грудь жилетами-лифами, оставляли открытыми их тела от груди до пояса, а шелковые шальвары им заменяли маленькие, кожаные шортики. Два их аккомпаниатора, игравших на барабанах, были рослыми, красивыми парнями со сверкающими изумрудными глазами и белозубыми улыбками. Их концертные костюмы состояли из ярких, шелковых рубах с рукавами, сплошь состоящими из пышных рюшей и распахнутых на груди и кожаных брюк в обтяжку, словно они были родом с Земли и выступали там в каком-нибудь ночном клубе, изображая там из себя кубинских или бразильских танцоров самбы.
Девушки-друинны, которые выступали на пирах уже не раз и давно мечтали снискать себе своим изящным акробатическим номером золотые лавровые венки, были опечалены тем, что их предшественникам, уже были вручены все десять венков. Поэтому они начали свой акробатический этюд без той грации, которую я отмечал в их выступлениях раньше. Но очень скоро мои аплодисменты сделали свое и профессионализм взял верх над их невольным разочарованием. Наградой же за их прекрасное выступление стали не только пышные лавровые венки, которые были сделаны мною из изумрудов и бриллиантов, но и приглашение немедленно посетить Хрустальную башню Серебряного замка.
К моей огромной радости Лютеция, солистка этого трио, была в восторге, да и обе её подруги Цицилия и Октавия были так же отнюдь не оскорблены моим приглашением, сделанным в самом высокопарном штиле. Глядя на то, как я вытягиваюсь в струну перед Лютецией, которая вопреки всем правилам Терраглориса, принятым в среде друинов, ярко накрасила свои губы и изящно вычернила надбровные дуги, изобразив на своем личике брови, Ури и Мишель стали плотоядно облизывать губы и топорщить перья на крыльях. Вот тут-то Лаура и Нефертити, наконец, поняли, в какую коллизию они внезапно попали и застыли в изумлении.
Однако я не зря в этот день сбагрил своих крылатых подруг-пуританок и Нефертити, которая всегда отличалась экстравагантностью и исключительной смелостью взглядов, без лишних раздумий подошла к Антонию и жестом предложила Лауре, взять под руку Кассия, который одной рукой прижимал к своей обнаженной, лаково блестящей груди, ярко красный барабан, а другой придерживал на голове изумрудный венок. Моя отважная лучница, подойдя к этому рослому красавцу с изумрудными глазами, решительно отобрала у него барабан и, небрежно бросив его на мой трон, обняла парня за талию, прижимаясь щекой к его широкой, полированной груди.