Какая-то неведомая и таинственная сила заставляла Лицинию раз за разом отдаваться мне и делать это каждый раз по новому, с новым чувством и новыми желаниями. Не менее ста раз за эту ночь она вновь становилась девственна, чиста и невинна. Точно так же и я сам брал её раз за разом, проявляя всю свою мужскую фантазию и выдумку, всякий раз доставляя Лицинии массу удовольствия и наслаждения. Мне даже показалось на какое-то время, что все то, что со мной происходило в Парадиз Ланде до этого дня, все мои пылкие и страстные любовницы, перебывали в этой постели сегодня ночью. И всякий раз это была одна только Лициния.
Все закончилось внезапно и самым невероятным, непостижимым образом. В обоих бассейнах, которые я до этой ночи считал неиссякаемыми, вдруг, закончилась вода. Они были исчерпаны до последней капельки и были сухими, словно пустыня Сахара в середине лета. Взглянув на таймер, я, вновь, в который уже раз увидел, что идет последний, сто двадцатый час нашей ночи и что мне нужно поторапливаться с восходом солнца, ведь и на этот раз я снова остановил тот процесс, который не прерывался ни разу за все тысячелетия, что стояла гора Обитель Бога.
Быстро вскочив на ноги я превратил ложе и верхнюю часть нашего подводного отеля в небольшую подводную лодку. В результате этой метаморфозы, наша огромная кровать превратилась в небольшой мягкий диван, заставивший Лицинию изменить свою манящую позу. Белоснежные крылья оказались совсем низко над моей головой и мне лишь осталось закрыть переходной люк прежде, чем двинуться в обратный путь и поэтому я громко позвал Конрада:
- Конни, старина, срочно поднимайся на борт нашей подводной лодки, если ты не хочешь остаться в своей комнате навсегда. - Целуя Лицинию, которая не показалась мне слишком измученной, я сказал ей - Любимая, у нас осталось чуть меньше часа. Мы можем позавтракать любуясь подводными видами или заняться любовью, если тебя не смутит присутствие ворона-гаруда. Что ты выбираешь, любовь моя?
Лициния резко откинулась спиной назад, но спинка дивана не подалась. Видя это, я вновь сделал руками магические пасы и мягкий, велюровый диван голубенькой расцветки разложился пусть в не очень большое, но достаточно удобное для любовных утех ложе. Радостно улыбающаяся Лициния легла на спину и вся раскрылась навстречу мне. Делая руками зазывные движения, она насмешливо сказала мне:
- О, Ольгерд, какой ты все же глупый! Уж если ты лишил меня девственности прямо на крыле Конрада, когда я была глупенькой, наивной, черненькой девочкой, которую этот чернокрылый бесстыдник довел до экстаза своими мягкими, шаловливыми перышками, то неужели ты думаешь, что теперь меня сможет хоть как то смутить его возня и восторженное карканье? Да, он, к твоему сведению, проковырял в двери нашей спальни здоровенную дыру и все время наблюдал за нами и, похоже, ему очень нравилось смотреть на то, как мы любим друг друга. Так что даже в том случае, если он будет сидеть прямо на изголовье нашей кровати, меня это нисколько не смутит, только пусть не лезет ко мне со своими шустрыми перышками. Мне это совершенно не требуется, ведь теперь я хорошо знаю разницу между ними и твоими нежными руками, любимый, но не обижайся пожалуйста на то, что я стану ласкать тебя еще и своими крыльями, дорогой.