Эш говорил приятным, хорошо поставленным голосом, без малейших признаков какого-либо акцента, но все же я чувствовал, что русский язык для него неродной. Он его выучил. Причем выучил сам, не пользуясь системами прямой загрузки знаний. Каждое слово он произносил с удовольствием, смакуя и пробуя на вкус как немец, недавно освоивший красивое французское произношение.
— Одурманенное тиранами население неспособно оказать сопротивление деструктивной идеологии, насквозь пропитавшей ваше общество. Апатичный и озлобленный народ используется деспотами для сохранения деспотической структуры подавления личности, – Эш неторопливо излагал заранее подготовленные и многократно обкатанные формулировки. – Зомбированных человекоподобных существ вроде вас могут убедить только бомбы. Дрезден, Хиросима, Нагасаки, Рязань, Пекин, Минск, Хабаровск – эти названия вам что-нибудь говорят?
— Хиросима ассоциируется с первой атомной бомбардировкой, – вяло ответил я, мне не хотелось вести осмысленные беседы с дикарем, пусть этим занимаются этнографы.
— А Рязань, Пекин, Минск?
— Очевидно, эти города в вашем мире были уничтожены аналогичным образом.
— Точно. Массовая гибель мирного населения повлекла за собой быструю капитуляцию и соответственно минимизацию жертв. Таким образом, точечное применение тотальных убийств стало благом для освобождаемых народов.
Пожалуй, древние сказочные чудовища, именуемые фашистами, кои, как известно, варили мыло из человеческого жира и делали абажуры из человеческой кожи, побрезговали бы пить из одного писсуара с сержантом Эшем.
— Мы хотим спасти вас, – убежденно поведал Эш.
— От кого? – с абсолютно искренним любопытством спросил я.
— От вашей ужасной идеологии. Вы сами не понимаете, что вы рабы. Миллионы ваших соотечественников гибнут в лагерях смерти, на них ставятся жестокие опыты, их заставляют голыми руками добывать урановую руду. За малейшее несогласие с властями любой из вас может быть расстрелян на месте. Агенты спецслужб убивают вас прямо на улицах. Ваша промышленность неспособна производить ничего хорошего. Вы все бедны и униженны.
— Что за бред? – потрясенно пробормотал я. – Вас обманули. Все, что вы сказали сейчас, – ерунда.
— Может быть, для вас это и ерунда, даже чушь, – легко согласился сержант, слово «чушь» он произнес очень сочно, с любовью. – Ваш мозг травмирован, и вы не можете узреть истину, но следующее поколение, которое родится в вашем мире, будет считать именно так, как я сказал. Мне жаль лично вас. Если вы, подобно последнему динозавру, будете верить, что нет ничего лучше, чем мезозойская эра, то у вас нет будущего. Очнитесь, на дворе четвертичный период. Дует ветер перемен.