— Желание набить тебе морду является свидетельством психологической адекватности? – тактично осведомился я.
— Безусловно, – мой друг слегка улыбнулся. – Только давай отложим это изысканное удовольствие до «после войны».
— Хорошо. Что с вторжением?
— Как бы тебе объяснить. Если быть кратким… – Он тяжело вздохнул, его лицо покрылось потом, который он стер рукавом. – Одним словом, мы проиграли войну.
— Это целых три слова, – автоматически поправил я.
Борей оскалился. Он не любил матерщину, но на этот раз произнес такое, что я, запутавшись в падежах, не разобрался, к кому именно относилась заковыристая многоэтажная конструкция. К его старинному другу Петру Васнецову или к ситуации, сложившейся вокруг Человечества.
— Совсем плохо? – на всякий случай уточнил я.
— Хуже не бывает. На Земле остались отдельные очаги сопротивления вокруг порталов. Тебе следует знать, что вся центральная часть Москвы в пределах старой кольцевой дороги провалилась под Землю. Колоссальные жертвы.
— У меня есть… были друзья в Москве. А Ленинград? – Я сделал судорожное глотательное движение.
— Северная часть города разрушена. Чудовищный взрыв, – Готлиб неуклюже взмахнул руками. – Похоже, рванул токамак. А может, военные применили какое-то старое оружие, которым уже разучились пользоваться. Мы несем неисчислимые потери по всей Земле. Немногим беженцам удалось спастись в лунных городах. Несколько барж сейчас направляются к Венере и Марсу. Больше нет Свердловска, Владивостока, Рима, Берлина, Рио, Горького… Перечислять не имеет смысла. Все крупные города уничтожены. Кохоны ведут войну на тотальное истребление населения. Не жалеют ни женщин, ни детей. Земля почти потеряна для нас, и именно поэтому пробил твой час, товарищ Васнецов.
Несколько минут я молча обдумывал сказанное Бореем. Мое сознание отказывалось принимать новую картину мира. Человечество погибло. Все, что я знал, и почти все, кого я знал, больше не существуют. Целые города и народы ушли в небытие, и даже наша грядущая блестящая победа уже ничего не вернет.
— Кохонами ты называешь чужих? – равнодушно спросил я. – Если слово японское, то как-то слишком уважительно.
— Все правильно. Они сильные, жестокие и тупые, как тигры-людоеды. Кроме того, у них полосатый флаг. – Он смущенно поскреб ногтем металлическую грань планшета. – Хочу предупредить, что у тебя очень мало шансов остаться в живых. Практически мы убьем тебя до начала выполнения миссии.
— Экий ты затейник, – хмыкнул я. – Все равно выкручусь. Жизнь штука многовариантная. Тебе ли не знать? Рассказывай, как я буду спасать Человечество на этот раз.