— Зачем ты мне это говоришь?
— Меня, как робота, изготовили для решения определенной задачи. – Она сделала маленький глоток и зажмурилась то ли от удовольствия, то ли желая отгородиться от моего внимательного взгляда.
— Ерунда. Крошечное вмешательство, чтобы дать ребенку выдающиеся способности в какой-либо области. Ты должна была стать гениальным высокооплачиваемым агрономом.
Тумана кивнула.
— А стала палеонтологом, – усмехнулся я. – Ты полностью свободна и не выполняешь никаких заранее заложенных в тебя программ. Ты даже элементарной логике не подчиняешься. Ты – человек.
— Отсутствие программ главный критерий свободного человека? – вскинулась она.
— Да. – Я снова взял в руки бокал.
На этот раз, чтобы ускользнуть от ее цепких глаз.
— Ты пришел сюда, потому что не мог не прийти. Это и есть программа, Свет. Мы все запрограммированы.
— Мне больше нравится слово судьба. – Я глотнул вина и поморщился.
Мне рассказывали, что Тумана любит бесплатные французские сорта, но я никак не ожидал, что это будет такая омерзительная кислятина.
С улицы через открытое окно донесся далекий треск стрельбы и унылое бормотание диктора. Налетевший порыв ветра мгновенно заглушил и то и другое.
— Опять бомбят, – тихо сказала Тумана. – Теперь Белград.
— Я тебя люблю, – слова выскочили из меня сами собой, будто только и ждали этого не самого подходящего момента.
В прежние времена я много раз пытался выдавить из себя эту фразу. Хотел сказать ее другим девушкам и при других обстоятельствах. По словам друзей, признание в любви ни к чему не обязывало, зато здорово сокращало путь к физической близости. Но всегда эти три слова застревали у меня в глотке, превращаясь в нейтрально-пошлые «ты мне нравишься» и «какая ты красивая сегодня». А сейчас вот сказал…
— Я тебя люблю, – повторил я тверже и громче, чем в первый раз.
— Я знаю, – ее голос потеплел. – Мы должны были соединиться через сто пятьдесят лет, – мечтательно сказала она. – Ты бы к тому времени возмужал, заматерел. Думаю, что облик чуть-чуть седеющего мужчины среднего возраста подошел бы тебе больше всего. Твое лицо стало бы жестким и непроницаемым. Настолько непроницаемым, что при первой встрече люди считали бы тебя тупым солдафоном. Этаким холодным и несокрушимым айсбергом. Я бы тебе родила троих детей. Нет, даже четверых, и мы бы вместе их воспитали. Из тебя бы получился хороший отец. Умный, в меру строгий и очень-очень заботливый. Мы бы построили дом в тайге. На берегу реки. Большой просторный дом на берегу большой просторной реки. И чтобы зимой все вокруг заваливало снегом.