Самойлов душевно, широко улыбнулся и дотронулся ладонью до плеча Яната, чуть сжав его. Похожий жест Кэро в свое время подбодрил Яна, в случае же с Самойловым вызвал реакцию с точностью до наоборот. Янат почувствовал себя загнанным в очередную ловушку. Мерзкое ощущение из огня в полымя.
— Отдыхайте, скоро подойдет доктор. Мне нужно идти. Я глава поселка и у меня всегда очень много дел. Ах, да. Мое имя Виталий, Виталий Самойлов. Приятно познакомиться. Скоро увидимся, уважаемая Янат.
Шептунов весело скалился, провожая спину знакомого незнакомца, и чувствовал, как его лицо постепенно перекашивает. Вот это да! Он не просто попал куда надо, он попал в самую точку. Осталось лишь понять, что к чертям собачьим, тут происходит?
Янат сидел на стуле, откинувшись на деревянную, грубо сколоченную спинку, и мрачно жевал нижнюю губу, постукивая себя при этом указательным пальцем по носу. Его взгляд был расфокусирован, словно мыслями он находился очень далеко от места, в которое его забросила судьба. Мысли эти были тяжелыми, нехорошими, как и настроение Яната.
Если бы не усталость последних дней, если бы не количество информации, необъяснимой и пугающей, единственным чувством подчинявшим его разум стал бы страх.
Нет ничего более ужасного, чем беспомощность перед грядущим, неуверенность в собственном рассудке, в том, что окружающая реальность действительно существует. Этот замкнутый мирок, проклятая деревенька, стал рычагом, выбившем у него из-под ног почву. Временами Янат с трудом удерживался от некоторых предположений. Воспоминания, да что там, вся жизнь, мир, который он помнил, здесь превращались в декорации людьми свято уверенными в своей правоте. Эта непоколебимость начинала смущать его ум, превращая крошки сомнений в гору камней, готовых покатиться и погрести под собой рассудок.
Виталий был честен. Он сдержал обещания. Шептунова никто не контролировал, не задавал вопросов, не следил за ним. Более того, им вообще не интересовались.
Самойлов сделал официальное заявление, после которого косые взгляды прекратились, как отрезало. Янат пробыл в деревне почти полторы недели и за это время, никто не пытался заговорить с ним, узнать о чем-либо, словно Ян превратился в пустое место. Хотя на его вопросы, заданные в лоб, отвечали, ответы оказывались совершенно бессмысленными.
Он не понимал, почему так происходит, пока ситуацию не прояснила Бьянка Вискотти, врач, великолепный специалист ксенобиолог, пропавшая как раз перед прибытием на Навь Инги. Эта женщина потрясла Яната больше других. Она смутила и расстроила его, и создав первую трещинку, пробила брешь его безупречной уверенности. Шептунов забеспокоился не из-за ее слов, они укладывались в схему общего помешательства, а из-за действий женщины. Врач профессионал, она легко оперировала сложнейшими терминами и сообщала ему о питьевой воде, которую следовало набирать из определенного ручья, рассказывала о сезоне дождей, о своей работе на грядках, где росла капуста и морковь и кузнице, в которой работал ее старший сын.