Она, моя любовь, то есть, редко работала, а когда ей все-таки доводилось снимать документальные фильмы на заказ или работать по найму в художественных картинах, обязательным пунктом в договоре является "свободное передвижение", "без привязки к рабочему месту".
То есть, сонный Славик в десять тридцать утра во вторник был для меня явлением более, чем естественным.
— Алло, эттто ктооо?
Я что, случайно набрала номер службы "секс по телефону"? Слава томно растягивал слова, как заправская проститутка. Мне стало за него как-то стыдно перед самой собой. То есть, если бы я сейчас оказалась на его месте, мне было бы стыдно за свое поведение и тон разговора передо мной. С трудом поняла, что сказала, ну да ладно.
Набрав полную грудь воздуха, я выпалила:
— Але, привет, это я. Ты давно не звонил, решила позвонить сама. У тебя ничего не случилось?
В трубке повисла какая-то пауза, характер которой был мне не известен, но, явно, ничего хорошего не предвещала.
— Ммммм. Кирюша, здравствуй милая. Как твои дела?
Голос сухой, тон сонно-официальный.
— У меня все хорошо, просто я соскучилась, подумала, может, увидимся сегодня вечером.
Снова пауза. На этот раз очень длинная, и, определенно зловещая.
— Ну, хорошо. Можем увидеться. Только ты это… Ну, короче давай, в нашем обычном месте. Только не надолго.
Я замерла. "Недолго" гуляющий Слава не возможен, как снег в июле.
— Почему не надолго?
Я старалась не выдавать беспокойства, но, похоже, у меня ничего не получалось.
— Ну, давай, вечером увидимся, надо поговорить. Мы уже так давно с тобой встречаемся, да Кирюш?
В понимании разных людей понятие "долго", вероятно, подразумевает, разные периоды времени. Мне всегда казалось, что долго — это лет пять — десять, ну, хоть до хрустальной свадьбы дотянуть, то есть, не менее года.
— Короче, заяц, я так спать хочу. Давай до вечера.
С этими словами Слава бросил трубку, не дождавшись моего ответа или хотя бы мычания, означающего согласие.
Я вперлась взглядом в рабочий стол своего компьютера. На фотографии были изображены две модные девицы после шоппинга в Париже на фоне стоящей вдалеке Эйфелевой башни. Я всегда представляла, что одна из них — это я, где-то в прекрасном будущем.
Первый раз за год я с критикой осмотрела свой стол. Почему-то я всегда была неряхой. На моем столе за короткое время успевала накопиться такая гора бумаг, словно целый отдел работал только для того, чтобы захламить мой стол ненужной макулатурой. В обычные дни я не обращала на беспорядок никакого внимания, он меня даже радовал, я в нем чудесно ориентировалась. Но сегодня мое раздражение из-за беспорядка стало нарастать со скоростью и силой цунами. Я приступила к уборке.