Иными словами, спросим мы защитника демократии, этот строй отличается от тирании именно тем, что дает возможность неравенству, заложенному природой в человеческом обществе, проявиться на законных основаниях — а не по воле тирана? Скажем, Платон приписал к сословию поэтов тех граждан, которые склонны к мусическим искусствам, но сделал он это, не внедрив иерархии внутри поэтической страты. Поэты платоновского государства равны друг другу — особенно если их сравнивать со стратой стражей. Это, вероятно, не соответствует природе дарований конкретных поэтов. Так, один из них мог бы дослужиться до того, что стать главным поэтом, потом перейти в иной социальный статус — например стать философом и правителем, и так далее. Демократия дала бы ему такую возможность — и в этом отношении его равенство было бы равенством иного качества. То было бы не равенство среди поэтов, но равенство и по отношению к представителям всех страт, к любому гражданину республики. Он был бы равен любому в возможности испытать свой талант — а результат испытаний определил бы ему реальное место в государстве.
Рано или поздно такое равенство возможностей привело бы, разумеется (в этом и смысл развития демократического общества — чтобы непременно привело), к фактическому неравенству. То есть один поэт стал бы правителем, другой сделался бы безвестным и забытым. В реальном мире (не в платоновской утопии, а на нашей почве, на датской) равенство возможностей инициирует дальнейшее неравенство, но производит это неравенство согласно законам честного соревнования. Лентяй разоряется, а финансовый гений делается хозяином жизни. Однако происходит это — так, во всяком случае, считает демократия, и спорить с этим трудно — по закону, а не по произволу.
То есть, спросим мы у защитника демократии, например, у Йозефа Шумпетера, в конце концов мы в любом случае (при тирании ли, при демократии ли) получаем — как конечный продукт социальной эволюции — неравенство? Просто в случае тирании это неравенство насаждается произвольно, по закону, вмененному одним деспотом, а в случае демократии это происходит по закону справедливому, принятому самим обществом, во имя каждого гражданина. Значит ли это, спросим мы, продолжая логику данного рассуждения, что демократия, борясь с принудительным равенством тирании, создает нечто, что мы должны определить как легитимизацию неравенства? То есть в процессе эволюции демократического общества мы получаем такое неравенство, которое имеет в своем анамнезе равенство возможностей, и тем самым легитимизировано.