Клаудиа молчала. Это похотливое животное вызывало у нее одно чувство — брезгливость.
— Я твой повелитель, ты должна хотя бы уважать меня. Подними глаза, я хочу видеть их.
Она не шевельнулась. Ей казалось, что если она сейчас увидит лицо турка, то не выдержит и исцарапает его.
Султан тяжко вздохнул. Уже в который раз он приходил к ней, но она оставалась непреклонна. Но Баязид был терпелив, и его визиты повторялись вновь и вновь, не прерываясь ни на день.
— Сегодня я не уйду, — вдруг заявил султан. — И дождусь, когда ты взглянешь на меня. Я буду твоим рабом, буду ждать твоей милости. О, гордая итальянка! Вся моя душа горит и просит тебя…
— Хорошо, — неожиданно произнесла Клаудиа и резко развернулась к нему. — Я буду твоей, но и ты исполни мою просьбу…
— Слушаю тебя, звезда моя, свет моих очей… Все, что пожелаешь… Все будет твоим, только скажи…
— Позволь мне помолиться в христианском храме. Мне нужны силы. Никто, кроме нашего Бога, не даст мне их.
Султану не очень понравилось упоминание о Боге неверных, но он сдержался, просьба показалась ему пустяковой и вполне выполнимой.
— Что ж, сегодня вечером тебя проводят в Галату. Там есть христианская церковь, построенная генуэзцами. Ты сможешь помолиться своему Богу. Пусть он благословит тебя.
Султан больше не сказал ни слова и вышел, даже не взглянув на Клаудию.
Вечером, когда приближалось время службы, Клаудию повезли в Галату в сопровождении целого эскорта янычар. По дороге она неустанно молилась, и, когда вошла в храм, последние сомнения оставили ее. Она решила, что не отступит от принятого решения.
Янычары не вошли в храм, а лишь перекрыли все выходы из него. Клаудиа поднялась на колокольную башню. Дул сильный ветер. Город казался хаотическим нагромождением камней. Клаудиа почувствовала себя ужасно одинокой. Этот мир отнял у нее все надежды, и она хотела только одного — уйти поскорее, чтобы жизнь больше не мучила ее.
Она посмотрела вниз — твердые камни мостовой обещали быструю смерть без долгих мучений. Она попыталась собраться с силами, сжала кулаки, закрыла глаза и подалась вперед. Она уже повисла над бездной, но руки вцепились в камни. Собрав всю свою волю, Клаудиа отчаянно закричала, пальцы разжались…
Венеция, 1 августа 1507 года,
Ка д'Оро.
Синьоре N., замок Аскольци
ди Кастелло
«Летели дни, а я все никак не мог найти способа покинуть Топкану. Лукреция продолжала уговаривать меня сбежать вместе с ней. Она действовала все теми же методами, как и тогда, на «Санта Марии», но это вызывало во мне лишь еще большее отвращение к ней. Я держал ее в своих покоях, запирая на ночь на случай, если какая-нибудь шальная мысль посетит ее.