— Потому что у меня болит голова.
— Лягте по крайней мере удобно, это поможет.
— Не поможет… потому что у меня болит живот.
— И все это от морского воздуха?
— Да, от качки и перемены климата.
Диафеб прекратил улыбаться и наклонился к кузену:
— Да что с вами такое?
— Отстаньте — все равно не скажу.
— Мне? — удивился Диафеб. — Я помню наперечет все ваши победы и поражения, все ваши удачи и неудачи, и вдруг у вас завелись какие-то секреты от меня? Побойтесь Бога, дорогой Тирант, и говорите все без утайки, иначе я подсыплю вам яда в питье.
— Довольно, — сказал Тирант и со стоном уселся.
Диафеб рассматривал его с насмешливым состраданием.
— Мне больно, — сказал Тирант. — Проклятье, да я даже не знал, что может быть так больно!
Диафеб широко раскрыл глаза.
— Да вы влюбились! — прошептал он. — Бедняга!
Тут Тирант окончательно утратил самообладание и закрыл лицо руками. А Диафеб придвинулся к нему поближе и заговорил успокаивающим тоном:
— Что ж, рано или поздно это должно было случиться. Потому что естественное влечение к противоположному полу заложено в человеческой природе, как об этом сказано у Аристотеля.
— Чума на Аристотеля, — зашипел Тирант.
Диафеб обнял его за плечи.
— Вы даже не представляете себе, как мне жаль вас! — заверил он. — Вам придется напрячь всю мощь вашего рассудка и не допустить, чтобы боль проникла в ваше сердце и начала там хозяйничать. Улыбайтесь и размышляйте о своем новом титуле, обо всех тех негодяях, которыми вам предстоит командовать, о предателях, готовых нанести вам удар в спину, о кровожадных турках, которые сожрали уже девять десятых Греческой империи… Что же, нет увлекательных вещей, в которые вы можете погрузить свой ум? А пока вы занимаетесь этим замечательным делом, я попробую отыскать лекарство от вашей болезни.
Тирант слабо улыбнулся:
— Вы меня почти утешили.
— Почти? — грозно переспросил Диафеб.
— Почти совершенно.
— В таком случае ложитесь поудобнее и приступайте к умственным упражнениям, а я пойду прогуляюсь, У императора подавали исключительно хорошее вино, так что вы, если уж говорить совсем честно, много потеряли, отказавшись от обеда. Но вот готовить говядину здесь совершенно не умеют.
И, сообщив эти полезные сведения, Диафеб оставил кузена в одиночестве. Он закрыл за собой тяжелые двери и не слышал, как Тирант тихо произносит:
— Итак, пытка началась.