Но самое примечательное заключалось в том, что эти все фигуры были изображены в человеческий рост, так что зал казался полным людей, и вошедшие лишь присоединились к тем, кто там уже находился.
И тут Кармезина чуть обернулась, и Тирант увидел ее профиль: каштановую бровь над зеленым глазом, чуть приоткрытые губы, носик, едва заметно вздернутый. Принцесса что-то проговорила на ухо своему отцу, а сама тем временем метнула быстрый взгляд на севастократора, желая рассмотреть его украдкой.
Тирант резко остановился, нарушая порядок шествия.
— Что с вами, севастократор? — снова спросила императрица, на сей раз недовольным тоном.
— У меня… разболелся живот, — ответил Тирант. — Этот морской воздух, качка… — Он махнул рукой и изогнул ладонь, изображая волну.
— Путешествие, должно быть, оказалось для вас весьма утомительным, — сочувственно произнесла императрица.
— Да, чрезвычайно утомительным, — подтвердил Тирант.
— Однако на суше, я надеюсь, вы опять явите чудеса отваги и находчивости, — продолжала императрица. — Ибо мы слышали, что с мечом в руке и верхом на коне вы умеете творить настоящие чудеса.
— Да, — сказал Тирант. — Прошу меня простить.
Он любезно поцеловал руку императрицы и низко поклонился его величеству и принцессе, после чего удалился. Тирант шагал решительно И, как ему самому казалось, держался прямо, но Диафеб сразу углядел в осанке брата тревожный признак — одно плечо было вздернуто выше другого, и голова чуть скособочена.
Впрочем, вряд ли другие бывшие при этом свидетели отметили сию странность. Слишком уж все были взволнованы происходящими переменами.
Разумеется, Диафеб охотно остался с императором, его семьей и дамами и не без удовольствия воздал должное трапезе. Лишь после этого он вышел из дворца, где располагались личные апартаменты императора и его приближенных, и вскоре уже входил в высокие двери другого дворца, поменьше. Там для бретонских рыцарей были подготовлены великолепные покои.
Диафеб застал своего друга и кузена лежащим на постели. Даже самому невнимательному наблюдателю сразу стало бы очевидно, что Тирант рухнул на кровать, не разбирая, куда он падает и будет ли ему удобно, так что голова его покоилась на подушке в изножье кровати, а ноги свешивались на пол.
— Боже! — вскричал Диафеб. — Кузен! К чему вы приняли позу, сходную с буквой «V», если ваш вид не выражает собою ровным счетом никакой победоносности? Я не вижу в этом никакого смысла!
— Оставьте меня в покое, — отозвался Тирант слабым голосом.
— Почему? — спросил Диафеб, усаживаясь преспокойно рядом.