Между тем в 1572 г. умер Сигизмунд-Август и на престол Речи Посполитой шляхта избрала дворянина Венгрии Стефана Батория, известного полководца и дипломата Австрии. Новый король не знал польского языка и общался со своими подданными на латыни или молчал, что ценилось еще выше в стране, где все говорили слишком много.
В то время Войско Польское, включая и силы Литвы, не превышало 20 000 человек. Наполовину белорусская, православная знать Литвы единодушно стояла на стороне Батория и первоначально выставила 2000 всадников, мужественно воевавших в суровом климате. Эта горсть людей по моральным качествам и стойкости считалась лучшей частью немногочисленной армии вторжения (всего лишь 15 347 человек). Из них 6517 всадников (1338 — немцы и венгры) и 4830 пехотинцев (3451 — немцы и венгры), литовский отряд 4000 всадников. Артиллерии практически не было. Несмотря на старания Батория набрать в Германии и даже Италии хороших литейщиков, в 1580 г. он имел лишь 73 пушки.
Прежде чем заговорить языком пороха, Польша извела немало чернил и типографской краски, то есть успешно применяла информационные технологии. Баторий для оповещения Европы и русских широко тиражировал манифесты, декларировавшие уважение права личности и собственность мирных жителей. Никогда ранее полководец не использовал столь благородные и романтические идеи, впоследствии ставшие банальными, но Польша XVI в. могла гордиться этим.
И лишь целомудренная матушка Москва, следуя по стопам Стамбула, вела только тайную дипломатию, о которой знали немногие в Кремле. Так разительно отличались два славянских народа, и латинский Запад, помимо солдат многих стран, представляли писаки и типографщики. А великолепный полководец Баторий, изгоняя беспорядок и ненужную роскошь, показывал лучший пример для воинов. Он спал часто на куче сена, ел на скамье без скатерти и был безжалостен к мародерам.
Узнав о вторжении Батория, царь, оставив гарнизоны в 80 городах по Оке, Волге, Дону и Днепру, стянул войска в Новгород и Псков. Сведения об их численности противоречивы. Несомненно, что при эффективном и ответственном правлении Москва могла утопить армию Польши в волнах своего войска и направить его течение на Вильну и Варшаву. Историк XIX в. Павлов-Сильванский, оценив численность вооруженных сил Ивана IV в 110 000 человек, считал, что за вычетом гарнизонов царь мог выставить против Батория 57 689 человек.
При таком соотношении сил попытка Батория казалась безрассудной. Но на ходе и результатах войны сказались следствия крупного политического, социального и экономического кризиса, пережитого Москвой. Хотя в истерзанной опричниной стране еще оставались силы для начала кампании, однако, за исключением артиллерии и нескольких тысяч иностранных наемников, против европейской армии Речи Посполитой стояли морально устаревшие войска. Героическая выносливость и самоотверженность русских военных не могли искупить недостатки восточной деспотии. Опричнина создала армию, обреченную на поражение при встрече с поляками и венграми в открытом поле.