— Очень надуманное предположение. Мы скорее рациональны, чем импульсивны, мистер Уэйн.
Американец сделал примирительный жест.
— В таком случае остается думать, что нас обманули русские. И что Ванниш работает на них.
— Или их жертва.
— Это я исключил бы еще и потому — у меня есть доказательства, — что она добровольно предоставила исполнителям ценную информацию.
Посол задумался.
— Как странно. Ведь никто не замечал ничего такого, что говорило бы о ее двойной жизни. Представляете, эти идиоты из разведки нашли о ней только одну забавную сплетню.
— Какую? — спросил Уэйн, явно заинтересовавшись.
— Будто в Риме у нее есть американский любовник, дипломат, которому известны многие секреты разведки. — Уэйн выдержал удар, а посол спокойно продолжал: — Какой идиотизм! Отправлю в Лондон письмо с протестом. Подозревать мою сотрудницу в том, что она работает на ЦРУ, тогда как вы, мистер Уэйн, напротив, уверяете меня, будто она служит в КГБ!
Уэйн выпрямился.
— Считаю необходимым информировать вас, причем совершенно конфиденциально, что ЦРУ представит правительству доклад, в котором КГБ будет обвинен в том, что поступил подло, не выполнив взятые на себя обязательства.
— Бр-р… Сразу же станет очень холодно, — заметил посол, обращая взгляд к барометру на стене. — Интересно, предвидели наши метеорологи в Лондоне подобную перемену погоды.
Небольшая толпа, сдерживаемая карабинерами, наблюдала со стороны, как приехавшая «скорая помощь» остановилась возле трупа Томмазо Ланци. Один из карабинеров фотографировал место преступления, другой рисовал мелом на брусчатке контуры тела.
Пока санитары, поторапливаемые капитаном Коссини, вытаскивали из машины носилки, приехали на джипе Танкреди и Гаккет. Коссини встретил их равнодушно и, указывая на труп, который санитары укладывали на носилки, сообщил Танкреди:
— На несколько секунд опоздали, полковник.
— Следы? Улики?
— Я обыскал весь дом, — сказал Коссини. — Очень хорошо были запрятаны две тысячи долларов в стодолларовых купюрах.
— Свидетели?
— Противоречат друг другу. Одни говорят «опель», другие — «мерседес». — Коссини почесал за ухом. — Успели записать номер. Я проверил. Фальшивый.
— Кто стрелял? — поинтересовался Гаккет. — Тот же человек, который наехал на него?
Коссини кивнул:
— Старик. Описывают очень неопределенно. Но я готов спорить, это тот же человек, что похитил маленькую Соню Рудинскую.
— И наверное, тот же самый, что убрал двух моих людей на четырнадцатом посту, — заметил Танкреди.
Все трое подошли к носилкам. Гаккет приподнял край покрывала и взглянул на бескровное лицо Томмазо.