— Думаешь, твоя красавица уже нашла укрытие на родине?
— Понятия не имею, — ответил Уэйн, роняя на пол пепел. — Зато мы скоро узнаем, работает ли она на разведку и как давно.
— Я хорошо знаю Суханова, у меня другое о нем представление, чем у тебя, наверное, более точное.
— Какое?
— Хаген не давал ему покоя. Слишком много знал. И потому он решил возвратить нам его мертвым, — ответил Гаккет. — Не исключаю, что это была его личная инициатива. Тогда было бы вполне понятно, почему, ничего не зная, так возмущается Москва. За мою сколь короткую, столь и неудачную карьеру я не встречал еще ни одного русского коллегу, который действовал бы без официального прикрытия.
Гаккет оставил сигару и положил в рот конфету.
— Меткое наблюдение. Нам нужно решить, Гаккет, кто этого хотел и кто это сделал — русские или англичане?
— Следовало бы выяснить, на кого работает, если жива, прекрасная Ванниш, — ответил Гаккет, жуя конфету. — Ты, знающий ее близко, что можешь сказать о ней? Ну-ка напрягись.
Уэйн тоже положил в рот конфету.
— Она довольно патриотично настроена. Непредсказуема и коварна, но только в постели. Если работает на русских, то лишь потому, что однажды ошиблась. Например, встретила русского в шарфе Оксфордского университета. — Он поднялся, потому что кто-то неожиданно постучал в дверь.
Вошел Меддокс с телексами в руках:
— Для мистера Гаккета.
Гаккет взял бумагу и принялся изучать ее, а Меддокс с расстроенным видом кисло улыбнулся Уэйну:
— Личное послание. — И передавая Гаккету второй телекс, добавил: — Управление хочет, чтобы вы немедленно переговорили с Сухановым. Это подробные инструкции.
— Что будем делать с Рудинским? — поинтересовался Уэйн.
Не прерывая чтения, Гаккет ответил:
— Вытряхни из него все, что можно, сломай и выверни наизнанку, как носок.
— Уже сделано и с особой тщательностью. Я проверил его рассказ во всех деталях. Все верно. Я ему весьма не по душе, но он сотрудничает.
— Охотно? — спросил Гаккет, кладя бумаги в карман.
— Чокнутый. Но так или иначе направил нас по следам Ванниш.
— Позволите? — Меддокс взял конфету.
— На свой страх и риск, — ответил Уэйн.
— Кстати, по поводу графа Рудинского. Я мог бы кое-что подсказать, — осторожно заметил Меддокс, не реагируя на иронию.
Гаккет повернулся к Уэйну:
— У этого юного умника есть свои идеи?
— Была одна неплохая мысль, как избавиться от прыщей, — пояснил Уэйн.
Гаккет посмотрел на обезображенные щеки Меддокса.
— И помогло?
— Сам видишь.
Гаккет улыбнулся Меддоксу:
— Придется тебе, парень, ограничить поле деятельности шифрами.
— Согласен, мистер Гаккет. — Он осмотрел конфету, которую держал в руках, поколебался и положил в коробку.