Регина не сразу сообразила: «смертоносный» луч был по возможности деликатен. Демонстрируя силу, Скунс не хотел лишних жертв. С орбиты, должно быть, это выглядело не боевиком – комедией. Все, небось, прилипли к экранам. Адмирал Шармаль со смеху покатывается. Ах да, гематры не смеются…
С трудом сдерживая жеребца, пляшущего под ним, юный шах приказывал, грозил, проклинал – воины не слышали владыку. Хеширут уцелел, но потерял очки. Беспомощно вертя головой, он готов был бросить в адову топку всю державу, от младенцев до стариков, лишь бы отомстить за позор. Держава придерживалась иного мнения. Упавшие пытались откатиться в сторону, подальше от копыт. Оставшиеся в седлах старались не упасть. Кто-то выл на одной нескончаемой, тягучей ноте. Пехота, гомоня, пятилась в переулки.
Отступление грозило перерасти в паническое бегство.
Из боковой улочки внезапно раздались такие вопли, что перекрыли даже какофонию взбесившейся площади. Порыв ветра отдернул дымную занавесь, и Регина увидела: по улице во весь опор несся голый по пояс дикарь. Пешие солдаты шарахались от него, прижимаясь к стенам домов. Дикарь лупцевал их нагайкой, визжа хуже импульсника. Следом за ним, хлеща плетьми направо и налево, мчалась дюжина верховых.
Доктор ван Фрассен и предположить не могла, что Кейрин-хан бывает таким. Воины расступались, освобождая путь Защитнику Народа – похоже, его боялись куда больше, чем ада, разверзшегося волей Скунса. Сам Скунс все понял правильно: прекратив стрельбу, он сменил батарею в «Шершне» и замер на крыльце. Хан ларгитасца проигнорировал. Он бросил взмыленного коня к шаху, птицей слетел на землю и склонил голову перед царственным мальчишкой.
Защитник Народа молчал.
Молчание его заливало площадь – так масло укрощает буйство волн. Вокруг, как по мановению руки, начал восстанавливаться порядок. Раненых уносили прочь; всадники возвращались в строй, выравнивали ряды. А хан все молчал. Наконец он протянул руку, извлек из седельной сумки футляр, золотом сверкнувший на солнце, и с почтением слуги вложил футляр в руку правителя.
«Осторожно, владыка мира, – без флейты услышала, без переводчика догадалась Регина. – Это последние. Запасных у меня нет. И взять неоткуда, если судить по происходящему…»
Шах водрузил новые окуляры на нос и с минуту озирался, став похож на затравленного волчонка. Дождавшись, пока взгляд Хеширута остановится на нем, Кейрин-хан что-то спросил. Шах помедлил и с заметным усилием кивнул. Защитник Народа воздел руки к небу – всадники, на ходу перестраиваясь в колонну по три, начали покидать площадь. Хан же направился к посольству, так и не озаботившись прикрыть наготу.