– При чем тут Тиран? Я фильм видела, про Мондонг. Там психирша спустилась под землю, нашла череп бабуина, а в нем – такое… Зеленое. Фестиваль арт-транса на Соне. Мне тогда было шестнадцать, и я была влюблена. Не в тебя, между прочим!
– Фильм? – Ник успокоился так же быстро, как и вскипел. – Ну, пусть фильм. Это ничего. И хватит об этом. Все уже произошло. Живем дальше…
Еще полчаса назад Регина искала повод сказать господину послу о сообщении, пришедшем на ее уником от Гертруды Зоммерфельд. «Попросите его, – писала Гертруда. – Пусть покажет мне внука. Вы имеете на него влияние, вам он не откажет…» И вот – раздумала. Инстинкт самосохранения, первобытный и безжалостный, ясно подсказывал: нельзя вставать между Ником и его матерью. Есть разрезы, которые не сшить, будь ты трижды психир с дипломом Сякко. Да и время выбрано – хуже некуда.
Деликатно войдя, официант налил им вина.
– Вернемся с Шадрувана, распишемся, – буркнул Ник, жестом отпуская официанта. – Сразу же. Думаешь, чего я на тебе до сих пор не женился? Глупости всякие думаешь, я же вижу. Не хотел, чтобы… Ладно, проехали. Хочешь салата?
– Ты бы моего согласия спросил, что ли? – Регина едва сдерживала смех.
– Не буду я ничего спрашивать.
– А вдруг я против?
– Ты? – изумился Ник. – Говорю тебе: поженимся, и все. Когда вернемся.
Он повторял это, как заклинание.
– Почему не сейчас? Заявления принимают до семи часов. Мы успеваем…
– Нет. Сейчас нельзя. Вот когда…
И Ник замолчал еще минут на пять.
– На Шадруване есть другие тайны? – спросила Регина, чувствуя, что молчание становится невыносимым. – Я имею в виду, кроме Скорлупы? Чего ты так переживаешь?
– Ничего нет. Кроме Скорлупы, – он махнул рукой, словно приняв какое-то решение. – Ты извини, я брошу тебя после ужина. Хочу заехать с Артуром к маме. Что я, в конце концов… Или ты поедешь с нами?
– В другой раз.
И она не удержалась:
– В другой раз, когда мы вернемся с Шадрувана.
– Фриды! Много!
Бежавшая впереди Фрида навострила уши. Окликают – или поминают всуе?
– Не Фрид много, а химер, Артур.
– Фриды!
– Фридой зовут только одну химеру. Нашу.
– Химеры! Не наши! Их зовут Фрида?
– Сейчас подойдем и узнаем, как их зовут…
На выставки их приглашали и раньше. Но до сих пор доктор ван Фрассен стойко держала оборону. Как правило, у нее банально не находилось времени, а в редких случаях, когда время все-таки находилось – отсутствовало желание. Сегодня же звезды сложились особым образом. Госпожа Ларсен могла уговорить и мертвого. А живого – загнать в гроб, после чего, опять-таки, уговорить. «Это любительский междусобойчик! Нет-нет, душа моя, не рейтинговый! Ля-ля-тополя, все очень либерально! Искупайте вашу лапочку, расчешите шерстистые ипостаси – и вперед! Я вас уже записала, душа моя!..»