Мать Вики часто плакала, жалея себя, вспоминая свою первую любовь. Никто ее не понимает. Вот, если бы мама была жива! Единственная радость — дети, особенно пока маленькие! Такая прелесть! Так пахнут вкусно молочком! Намоешь дом до блеска, дети спят, тихо, сядешь ночью к окошку, смотришь на звезды и такое умиротворение на душе. Как будто на своем месте и все так, как и должно быть.
Положенный отпуск по уходу за детьми закончился. Пришла пора выходить на работу. Преподавать в школе не хотелось — своих забот хватает. Как хорошо, что у нее супруг всегда готов возиться с детьми, водить их в кружки и больницы! На завод, как и муж? Тоже не очень. Амбиций по поводу собственной карьеры у нее никогда не было. Как муж, вступать в партию? Какой ей, женщине, в этом смысл? Она ко многим внешним атрибутам безразлична. Хотя, там дают квартиры. Надоело жить в этой холупе с удобствами на улице, бегать на колонку за водой. Да и все вокруг знакомые семейные пары стараются как-то обустроить свой быт, суетятся. А что она сидит? Дети подросли, жизнь нужно чем-то наполнять. И она, как и многие, поплыла по течению, зажила как все, не задумываясь, чего она хочет на самом деле. А если иногда и задумывалась, то отгоняла побыстрее пустые мечты прочь, погружаясь все больше в бытовые проблемы.
Материнство, относительно спокойная семейная жизнь неуловимо изменили ее. Она поправилась, округлилась, похорошела. Исчезла девичья хрупкость и угловатость. Ее тонкая фигура приобрела пышность, законченность, эффектно сочетая в себе полноту и изящество одновременно. Ярче стало проявляться благородство черт лица и аристократизм. Движения стали более плавными, сильными и мягкими одновременно. Но этих изменений она не замечала, да и некогда больно-то разглядывать себя в зеркало. Стало неважно в чем находиться дома и выходить на улицу, исчезла необходимость ухаживать за собой. Кому это надо? Если бы не работа, она совершенно махнула бы на себя рукой.
Она превратилась в дорогой автомобиль, покрытый сверху засаленным брезентом, и если иногда ей кто-нибудь, способный оценить качество по мелочам, видимым из под упаковки, и говорил об ее истинной ценности, Маша изумленно смотрела на говорившего. Слишком это предположение расходилось с мнением окружающих ее людей, и к тому же, ее собственным о себе мнением. Но где-то глубоко — глубоко в душе приятные слова находили отклик и внутренний голос подтверждал, что это — правда.
Мария любила своих детей, большими дозами выплескивая на них свою ласку. Вместе с мужем она радовалась их первой дочурке, Лизе. Через два года родилась Вика. И хотя ждали мальчика, вторая дочь, похожая лицом на лисичку, моментально превратилась в любимицу. В отличие от хрупкой, покладистой Лизоньки, Вика никогда не плакала, шустро и бесстрашно залезала всюду и трогала все, что ее интересовало, не обращая внимания на предупреждения родителей. Первое, что сказала после слов «мама и папа», — это «шама жнаю», — смеялась Маша над дочкой. Когда второй дочери исполнилось десять, на свет появился долгожданный мальчик — здоровый, красивый богатырь. После этого гордые родители получили трехкомнатную квартиру и семья переехала.