Голова,
что поле, перепаханное
железным лемехом,
но мертвец еще
поживет с минуту.
Что и говорить,
живой мертвец
- это мечта садиста.
-ХЕЕЕЙЙЙЙ!!!
УРАААААААААААА!!!!
БЕЛЫЕ РОЗЫ,
БЕЛЫЕ РОЗЫ -
БЕЗЗАЩИТНЫ
ШИПЫ! СНЕГ И
МОРОЗЫ, СНЕГ
И МОРОЗЫ!!!
Вы
не думайте, я
не сошел с ума.
Скорее я излишне
практичен, что
очень близко
по смыслу. Я
знаю, что буйные
редко шляются
в одиночестве.
Они как шакалы
или гопота,
всегда сбиваются
в небольшую
стайку. При
этом охотиться
по законам
клана не умеют,
тупо напирают
гурьбой. Вполне
возможно, что
сейчас на меня
из кустов или
рощицы накинется
еще с пару мертвых
хулиганов,
ждущих непонятно
чего. Кроме
того, мне показалось,
но мертвецов
в сельской
местности песни
Ласкового Мая
влекут еще
сильнее, чем
расцарапанная
до крови задница.
С
моим голосом
еще долго игралось
эхо, выжившее
из фразы крикливые
звуки и перевравшее
источник, как
сценарист
фильма книгу,
по которой он
снимается.
Можно
осмотреть труп.
На этот случай
у меня всегда
есть резиновые
перчатки. Если
я не заражаюсь
этим непонятным
недугом, превращающих
людей в ходячую
гниль, не значит
же, что я буду
добровольно
трогать едва
теплую плоть.
Еще один миф,
что мертвецы
холодны, как
лед. Простейшая
физиология.
Нет тепла - нет
работы тела.
Нет работы тела
- нет движения.
Тело было в
язвах, набито
кучей глистов
и смердело
выделениями,
а также свернувшейся
кровью. Мало
ли какая зараза.
-Синицин,
Петр Петрович,
- читаю заботливо
завернутый
в целлофан
паспорт, - эка,
ну и подпись
у паспортистки,
на пол странички.
Имели бы хоть
каплю уважения
- ставить подпись
большую, нежели
подпись владельца,
где это видано?
И вот этим нелюдям,
я твои, Синицин,
документы
относить буду.
Ты представляешь??
Синицин
молчал, лишь
кровь слабыми
толчками выливалась
из перебитой
пасти. Я заботливо
оттаскиваю
с дороги под
сень уцелевших
деревьев затихающее
тело. Морда
зомби разворочена,
но он вяло пытается
меня схватить.
Щелкает челюстями.
-Цыц!
Я
привалил убиенного
к стволу березы,
так что он смотрел
на меня, как
пьяный: согнуто,
туповато, исподлобья.
Сам я вернулся
за брошенным
велосипедом,
пока какой-нибудь
хозяйственник
не решил его
прибрать к
загребущим
лапкам. Придеться
потом железкой
доказывать,
что средство
передвижение
мое. Вернувшись
под деревья
я, сняв перчатки,
символично
протянул руку
мертвецу:
-Ну
что, Синицин,
будем знакомы?
Я Иван, а впрочем,
зачем тебе мое
имя? Ты мой
одноразовый
друг с давно
просроченным
сроком годности.
К чему нам знать
набор букв, за
которым скрывается
у кого тухлая
плоть, а у кого
тухлая душа?
Как видишь с
Зомбикалипсиса
кое-что все еще
осталось по-прежнему.