Да,
я очень люблю
повторять эту
фразу.
Синицин
почему-то молчал,
разве что в его
глотке свистела
и булькала
выходящая
наружу кровь.
Сердце у мертвяков
бьется, так что
с физиологической
точки зрения
их назвать
мертвыми сложно.
Правда и людьми
не назовешь.
Тем не менее,
предсмертного
клокотания
в горле мужчины
мне было предостаточно:
-Вот
и я о том же, друг.
Раз обязательный
церемониал
знакомства
окончен, то
может, поболтаем?
Тебе ведь интересно,
кто я такой? Не
каждый день
встретишь
живого и разговорчивого
человека. Ты
как думаешь?
Голова
трупа склонилась
на бок. Я посчитал
это знаком
согласия и
присел неподалеку,
словно встретил
такого же усталого
путешественника.
-Я
никто. Мародер
и весельчак,
и я не желаю в
новом мире
выращивать
овощи, чтобы
набить себе
желудок, а хочу
немного дефицитных
денежек, которые
можно будет,
потратить на
свежую еду,
тепло и девушек,
у которых не
живут черви
там... Ну, там, ты
понимаешь где,
Синицин?
Я
хохочу, держась
за живот. Синицин
тоже ободрительно
булькает, оценив
мою шутку. Нет,
мне определенно
нравится этот
парень!
После
резкого приступа
смеха, вздувшего
мышцы пресса
как у Шварцнегера,
захотелось
есть. В рюкзаке
нашлись консервы
и хлеб. Консервы,
конечно, не
саморазогреваюшиеся,
да и хлеб слегка
черствый. Еще
бы, я ведь не
мажорный сталкер
какой. Оружия
серьезного
и то нет. Спасуют
расстояния.
Земли в Зомбирации
много, а зомби
хоть и тоже
хватает, но, да
не на каждом
шагу.
-Синицин,
будешь есть?
Если
вы решили, что
я совсем дурак
и пытаюсь накормить
труп, то вы не
правы. Просто
в мире тотального
сумасшествия
надо быть хоть
чуточку, но
ненормальным,
чтобы окончательно
не стать в океане
безумии узаконенной
нормой. Норма
же в любом
сообществе,
это то, что приемлет
большинство.
В нашем случае
пожирание сырой
плоти, каннибализм
и орошение
собственных
штанов выделениями.
Я лучше побуду
немножко сумасшедшим,
чем превращусь
в норму этого
мира. Тому же
принципу я
следовал и до
Зомбикалипсиса.
Можете считать
это защитной
реакцией моего
организма на
внешнее одиночество.
-Извини
меня Синицин,
но в последний
раз я основательно
говорил с людьми
в Новозомбиловске,
недели полторы
назад. И то, полицаи
палили в меня,
как будто я
последняя
перелетная
утка на земле,
а у них дробью
набит патронташ.
Понимаешь, я
не пожелал
легально покидать
город, не люблю,
когда в моих
документах
ставят штампы,
и кто-то зачитывает
нормы поведения.
Наверное, еще
со свадьбы
такая привычка.
Что? Зачем я
еду в сторону
города, раз там
меня так не
любят? А сам не
догадываешься?
Жить то на что-то
надо, друг.
Новозомбиловск
единственное
крупное неприличное
место на многие
километры
вокруг, а в
неприличном
месте всегда
есть деньги.