Но охранник больше ничего не сказал.
Табита оставила Саскию смотреть и поплыла назад, к жесткому металлическому сидению. Шаттл продолжал свой путь к замерзшей луне. От одного взгляда на Харон Табиту пробирал мороз, ей было холоднее, чем при взгляде на все бесплодные моря космоса. Солнце было далеким, холодным белым пятнышком, едва отличимым от других белых звезд, и таким же недостижимым.
Табита думала о Бальтазаре Пламе и сердилась на него. Он дал ей корабль «с секретом» и даже не заикнулся об этом. По-видимому, именно по этой причине все отказывались от Элис, зная, что в конце концов попадут в беду. И именно поэтому он ей ничего не сказал.
А, может быть, он и говорил ей, по-своему, да только она не слушала. Он был не виноват. Здесь вообще не было ничьей вины, это все проклятая Капелла со своими строгостями и формальностями. Хотят все держать под своим контролем просто потому, что им так нравится. Власть ради власти. Теперь, когда она познакомилась с одним из них, она поняла, что они именно такие, какими она их считала.
Она их ненавидела.
Табита вытащила свою гармонику и пронзительно затрубила «Блюз Черных Вод».
Охранник прижал уши и зарычал:
— Убериде это!
— Смотри, — сказала Саския, подзывая Табиту к окну.
Серый диск перестал быть ВПЕРЕДИ и теперь находился ВНИЗУ. Зеленое пятно росло. Оно сдвинулось в центр диска и стремительно летело им навстречу.
Это была растительность. Оазис в вечной тундре. Он был не очень велик — приблизительно два-три километра в диаметре. Он был совершенно зеленым, и в нем была река. Там были деревья, с толстыми стволами и листьями. Еще что-то, похожее на крышу крошечного здания. Пятнышки-люди на лужайках. Клумбы.
На Хароне.
Табита никогда не видела ничего подобного. Ей стало дурно. Сердце билось так, словно вот-вот разорвется, и ее сильно затошнило.
Саския, поняв, что с ней происходит, погладила Табиту по спине, вопросительно заглядывая ей в глаза.
— Босадка, — объявил охранник.
Табита сглотнула и, тяжело дыша, поплыла к своему месту рядом с Кстаской. Теперь, когда они повернули, заходя на посадку, окна были заполнены темнотой. Пилот нырнул носом, и перед их глазами поднялась стеклянистая пустыня — горькая, неровная, черная и мертвая; а потом — зеленые верхушки деревьев, сверкающие в свете солнца.
Шаттл приземлился между деревьями и сел на лужайку; Элис мягко шлепнулась рядом.
— Кто-то запускает воздушный змей, — мечтательно сказала Саския.
— Прямо-таки микроклимат, — в нос сказал Кстаска. Было видно, что на него это произвело впечатление. Он окончательно восстановил силы, наслаждаясь в сложной окружающей среде космического корабля, и, казалось, был разочарован, когда пришел охранник, чтобы перевести их из смотровой гостиной в шаттл. Теперь он снова обретал обычную самоуверенность.