— Надо смываться! — шепнула Аленка.
Я согласился, но прежде чем мы спустились на чердак, я вытащил из сумки фотоаппарат и сделал несколько быстрых снимков Аленки, сидящей на парапете, на фоне заката. Я успел поймать в объектив первые крупные капли дождя, и фотографии вышли просто отменные.
Дождь застал нас в подъезде этого же дома. Хлынул чудовищный ливень, вода пенилась и ревущей рекой неслась по тротуарам и дороге. Дождь стоял стеной, так, что не было видно домов напротив. Если бы в этот момент где-нибудь рядом упала атомная бомба, то мы бы не услышали ее грохота из-за чудовищного шума от льющейся с неба воды.
Мы стояли в подъезде и целовались, горячо прижавшись друг к другу. Сквозь двери, которые невозможно было закрыть, затекала вода, но нам было все равно.
Когда стемнело, а дождь немного поутих, я выскочил на улицу, жадно глотая ртом холодный воздух, и поймал такси. Мы доехали до Аленкиного дома, и поскольку я сильно промок, а дождь и не думал заканчиваться, Аленка предложила переночевать у нее. С родителями договорились быстро. Меня положили в зале на узком диване, от которого пахло кошкой. Перед сном Аленка украдкой поцеловала меня и пожелала сладких снов.
В ту ночь я впервые за много лет уснул самым счастливым человеком на свете.
Потом я видел доктора, который укоризненно смотрел на меня и ощупывал мою грудь холодными пальцами.
Потом я видел медсестру, ставящую капельницу. Какая-то желтая жидкость текла по тонкой трубке и попадала в мою кровь.
Потом я видел родственников старичка, проходящих мимо моей койки в суровом молчании. Наверное, они тоже все знали.
Все было так нереально. Словно в тумане.
От наркотиков, которыми меня накачали или от свидания с призраком, который разрушил мою веру в реальность?
Потом приходили Толик, Артем и Брезентовый, тройка друзей, с которых все и началось. Они тоже были нереальными, далекими и расплывчатыми. Кто-то придумал их, написал их образы на бумаге. Может быть, они мне тоже кажутся, как Лена? Лена…
Потом Брезентовый рассказал, что девушка умерла от обморожения незадолго до того, как нас нашли спасатели. Я кричал в овраге один, я один пугал воробьев, из-за которых меня и спасли. А ее нет. Ни имени ее, ни адреса никто не знает, потому что документов при ней не было. С чего я вообще взял, что ее зовут Лена?
Я пытался возражать, но слабо и как-то неубедительно. Слишком неубедительно для них. Кто мне сейчас мог поверить? Ведь я человек, который убежал из палаты и всю ночь бродил по подвалу, в полной темноте, с фотоаппаратом в руках, разговаривающий с мертвой девушкой. Или сам с собой.