- Он взаимодействует с вами?
- Конечно, нет. Во многих отношениях он хуже Розенберга. Он позволяет нам сопровождать его до здания, где находится его квартира, а затем заставляет нас просиживать всю ночь напролет на автомобильной стоянке. Он отделен от нас семью этажами, не забывайте об этом. Нам даже не разрешается сидеть в холле. Можем побеспокоить его соседей, говорит он. Поэтому мы находимся в машине. Имеется десяток способов входа и выхода из здания и невозможно защитить его в случае необходимости. Ему нравится играть с нами в прятки. Он все время шастает туда-сюда, и поэтому мы никогда не знаем, находится он в данный момент в здании или нет. В отношении Розенберга нам, по крайней мере, известно, где он находится всю ночь. Дженсен невозможен.
- Вот здорово! Если вы не можете уследить за ним, то как это может сделать убийца?
Льюис постарался не заметить юмора.
- Директора очень беспокоит безопасность судьи Дженсена.
- В его адрес ведь раздается не слишком много угроз.
- Он у нас под номером шестым в списке, и угроз в его адрес не намного меньше, чем у вас, ваша честь.
- А, так значит, я на пятом месте.
- Да. Сразу после судьи Мэннинга. Он взаимодействует с нами, кстати. Полностью.
- Он боится собственной тени, - произнес шеф. Несколько заколебался, но продолжил. - Мне не следовало этого говорить. Простите.
Льюис сделал вид, что не обратил внимания.
- Действительно, сотрудничество было довольно хорошим, за исключением Розенберга и Дженсена. Судья Стоун много ворчит, но слушает нас.
- Он ворчит на каждого, не воспринимайте это как личную неприязнь. Как вы думаете, куда ускользает Дженсен?
Льюис взглянул на одного из своих агентов.
- Никакого представления.
Большая часть толпы неожиданно сомкнулась в едином естественном порыве, и казалось, каждый на улице влился в нее. Шеф не мог не обратить на это внимания. Окна задрожали. Он встал и объявил об окончании совещания.
Кабинет судьи Гленна Дженсена находился на третьем этаже, вдали от улицы и шума. Он представлял собой просторное помещение, хотя и меньшее из девяти. Дженсен как самый младший из девяти судей, естественно, был счастлив заполучить отдельный кабинет. Получив назначение на должность шесть лет назад в возрасте сорока двух лет, он считался сторонником строгого соблюдения американской конституции с глубокими консервативными убеждениями, совсем как тот, кто назначил его. Его утверждение в сенате прошло без заминки. Перед судебной комиссией Дженсен выглядел довольно жалко. Отвечая на щепетильные вопросы, он сохранял нейтралитет и поэтому получал удары с обеих сторон. Республиканцы были в замешательстве. Демократы чувствовали запах крови. Президент выкручивал руки, пока демократы не сломались, и Дженсен был утвержден при одном голосе "против".