Но не это было главным. Все Скорпионы выросли под жесткой дланью Вождя и без него мало что стоили. Поэтому и стал объект «Горки» главным секретом страны. Даже превратившись в неясную тень, Предсовнаркома продолжал определять всю жизнь государства, пусть и не лично, а через свою свиту.
– Когда же!.. – нетерпеливо выдохнула Мурка, но договорить не успела. Телефон, стоящий на секретарском столе, звякнул. Товарищ Москвин вначале не придал этому обстоятельству значения, но вдруг с изумлением увидел, как обычно невозмутимый секретарь бледнеет, растерянно шлепает губами…
– С-сейчас! Сейчас доложу!..
Вскочил, на месте потоптался – и рванул в начальственный кабинет, даже забыв прикрыть за собою дверь. Леонид и Мурка переглянулись.
– Надоело мне здесь, Фартовый, – шевельнула губами девушка. – На волю хочу, душно тут!
Товарищ Москвин улыбнулся, по руке погладил:
– Не спеши! Будет что в Париже вспомнить.
А сам глаз от двери не отрывал. Что за притча? Или взбунтовался кто? Может, у товарища Дзержинского друзья нашлись – с броневиками и пушками?
– Где это случилось? В Патриаршей ризнице?
Товарищ Ким появился на пороге, не взволнованный, скорее удивленный.
– Сюда… Сюда приведут. Всю охрану подняли! – частил секретарь, возникая под начальственным боком. – Позвонили коменданту, Троцкому позвонили…
Ким Петрович, хмыкнув, обернулся:
– Вот, товарищ Ульянов, какие у нас здесь страсти!
– Архилюбопытно, батенька! – донеслось в ответ. – Как, говорите, фамилия этой воительницы? Верно сказал мастер революционной тактики Дантон: смелость, смелость и еще раз смелость!..
Леонид встал. Захотелось протереть глаза, а заодно как следует стукнуть себя по макушке.
– Во французском оригинале еще лучше: «всегда смелость»!
В приемную вошел невысокого роста человек в сером костюме-тройке и старых стоптанных ботинках. Широкий темный галстук в горошек демократично сдвинут на сторону, короткая рыжая бородка пистолетом торчит вперед.
– Значит, договорились? – негромко проговорил товарищ Ким, внезапно становясь очень серьезным.
Рыжебородый кивнул, дернув бородкой.
– Договорились. Признаться, очень не хотел вмешиваться в ваши свары, но вынужден признать, что сие – типичная позиция русской интеллигенции, которая, как известно, не мозг нации, а нечто совсем иное…
Поглядев по сторонам, шагнул к замершему в изумлении Леониду, резко выбросил вперед ладонь:
– Ульянов!
Бывший старший уполномоченный пожал протянутую руку, сглотнул.
– Д-да, конечно… Я Пан… Москвин Леонид Семенович…
– Дмитрий Ильич! – внезапно воскликнула Мурка. – Здравствуйте!..