– Родственник у меня есть, – сообщил товарищ Мехлис. – Известный враг трудового народа, банкир-кровопийца. Так вот, когда наших в 1915-м бить на фронте стали, все кричали о недостатке снарядов и о министрах-предателях, а он сразу сказал, что у нас не со снарядами беда, а с порядком. Учет – хуже, чем в Золотой Орде. Командование даже не знало, что лежит на складах.
– Точно-с, точно-с, – охотно подхватил барон, погладив разволновавшуюся птицу. – Сразу видно, что родственник ваш – не комиссар, как некоторые. Бардак был полнейший, из-за этого я и погорел. В начале 1917-го был вызван с фронта в Петроград. Приехал, а мне даже место в гостинице предоставить не изволили! Возмутился, подрался с комендантским адъютантом – и чуть не пропал, как швед под Полтавой. Из полка вылетел, из нашего 1-го Нерчинского, господин Врангель, чтоб ему пусто было, лично приказ подписать изволил…
Иван Кузьмич уже не слушал. Рыжие скалы росли, упирались в бледное зимнее небо, холодный ветер из Такла-Макана догонял, толкал в спину, тревожил лошадей, на зубах скрипели сухие песчинки…
«Что вы головы повесили, соколики? Что-то ход теперь ваш стал уж не быстрехонек?»
Не пелось.
* * *
– Р-равняйсь! Смир-р-рно!..
Невелик строй – пятеро всего. Фланговым Кибалка, уже без гранат на поясе, зато с карабином и ножом, левее Чайка при луке и тоже при карабине. Трое ревсомольцев, с полной выкладкой, в мягких ичигах – горных сапогах без каблуков. Лица серьезные, ответственные, в глазах – радость пополам с тревогой.
– Вольна-а-а!..
Остальные вне строя. Барон присел на камешек, намотал на палец левый ус да так и застыл. Рядом с ним – молчаливый монах в желтом плаще с большим холстяным мешком за плечами. Там – «бутылка», заботливо запеленатая в крепкую ткань.
Товарищ Мехлис рядом, партийную линию обозначает.
– Слушай боевой приказ!..
Отряд ушел вперед, через полчаса остановится на привал, чтобы догонять проще. Тропа справа – узкий лаз между камней. Все продумано, все решено.
– Повторяю еще раз. Сигнал подавать только внизу, спустившись на равнину. Почему – объяснять не стану, нужно так – и точка. За сигнал отвечает гражданин Шокжап. Ему оказывать всяческую помощь.
Желтый монах, услышав свое имя, сложил ладони перед грудью, неслышно шевельнул бледными губами.
– Проводником пойдет гражданин Унгерн…
Барон, не сдвинувшись с места, крутанул ус.
– Командиром назначается товарищ Кибалкин.
Иван-младший, о своем командирстве заранее извещенный, постарался сохранить невозмутимый вид. Только глаза блеснули да дернулся подбородок.
С Кибалкой вышло не слишком ладно. Иван Кузьмич был уверен, что шкодник до небес подпрыгнет, узнав об «особом задании». Вышло совсем иначе. Иван-младший поглядел без радости, насупился: