Мария Поликарповна Климова улыбнулась:
– Лягу трупом – поделом мне будет. Значит, ума мало, если тебя, Лёнечка Фартовый, насквозь не увидела. Один ты сейчас, спину даже прикрыть некому. Пистолет дашь, сама Пана порешу, остальных тебе оставлю. Вот и повяжемся кровью, не с руки мне тебя сдавать будет.
Леонид решился.
– Ладно, возьму в товарищи. Только не смей больше Лёнечкой дразниться, не люблю. А тебя как называть? Марией или Марусей?
– Муркой! – блеснули белые зубы.
Бандит Фартовый, глубоко вздохнув, улыбнулся в ответ. Эх, Мурка, Маруся Климова, знала бы ты, сколько у него уже товарищей перебывало! И куда делись? Только чекист Пантёлкин знает.
Расстегнул кобуру, «бульдог» достал.
– Слушай сюда, товарищ Мурка…
* * *
Сергей Панов – Серега Пан – до мелочей все продумал. В феврале банда остатние дни доживала. Питерское ГПУ взялось за дело всерьез, еще день-два, и сомкнется кольцо. «Малина» на Можайской последней была, но Пан соваться туда не советовал, опасался. Значит, пора уходить. Деньги – червонцы, пачка валюты и горсть «камешков» покрупнее – в надежном месте. Поэтому на Можайскую не идти, а забрать запас – и к Исаакиевскому собору, где рынок. Там найти знакомого скупщика, что в пригороде живет, пристроиться к саням, вместе с уезжающими торговцами выбраться из города – и к границе. Было у Пана на примете «окно» – прямиком в Эстонию. А в Ревеле живет его дядя, белый эмигрант, капитан 1-го ранга.
Фартовый с планом тут же согласился, только предложил Пантюхину ничего пока не рассказывать. Дружба – дружбой, а жизнь у каждого одна. За деньгами пошли вместе, два Пана, два товарища: Панов и Пантёлкин. Спешили – рассвет близко. В конце Литейного свернули в нужную подворотню, чтобы к черному ходу попасть, а оттуда сразу на чердак.
Не дошли. Леонид пропустил товарища вперед, достал из деревянной кобуры маузер и дважды выстрелил в спину.
Вернулся, забрал сонного Пантюхина и повел его на Можайскую.
* * *
– Я Николай Панов, брат Сергея. Если ты Фартовый, то у меня к тебе разговор.
Не обманула Мурка – втроем встречали, загородив узкий переулок. Николай Панов посередине и на полшага впереди, дружки же по бокам, вроде конвоя. Лиц не разглядишь – тьма такая, что собственные пальцы не пересчитать.
– Фартового в Питере еще в феврале порешили, – чуть помедлив, откликнулся Леонид.
Справа, у самого забора, еще одна тень – Мурки, Маруси Климовой. Не стоит, в глубь переулка пятится.
– В начале года я приехал в Петроград, хотел уговорить брата уйти за границу. Тогда я их вдвоем и видел, Сергея и Пантелеева. А потом увидел тебя, здесь, в Столице…