Природа и все эти передачи о природе по телевизору, этот шумный ребенок — Руби. Он позволил своему мозгу свободно перебирать приходящие из пустоты ассоциации. Был ли этот процесс каким-то образом связан со скрытым стихотворением?
Беспечный — оставит,
Лживый — обманет.
Джулиан опять поднес кончик ручки к тому месту, где должно было появиться первое слово следующей строки. Оно было уже близко. Природа, передачи о природе, возможно, какое-то особое существо и ребенок. Джулиан чувствовал, как слово подходит все ближе и ближе. И когда оно придет, плотина будет прорвана, и мир уже никогда не будет прежним. Он почувствовал, что его пенис становится твердым.
Зазвонил телефон.
Телефон? В это время? Джулиан почти уже решил не поднимать трубку. Но лучше все-таки знать…
— Да?
— Джулиан? — Кто-то, кого он знал, но кто? Кто-то… кто-то… Хозяйка квартиры! Все, что было связано со стихотворением, немедленно исчезло. — Это Гейл.
Он взглянул на окно напротив. За занавеской двигалась тень. Напряжение спало.
— Гейл Бендер, — сказала она.
— Да?
— Надеюсь, я вас не очень беспокою. Я бы никогда не позвонила так поздно, но я увидела у вас свет.
Тень в окне увеличилась. Джулиан подумал, что неплохо было бы задуть свечи.
— Мне очень стыдно, но у меня в доме летучая мышь. Если честно, она залетела ко мне в ванную комнату. А я ужасно боюсь летучих мышей.
Джулиан вызвал в памяти образ Гейл: красно-черный пиджак и громоздкие сапоги. Могла ли такая женщина бояться летучих мышей? Больше всего она была похожа на инструктора по верховой езде, с которой Джулиан был раньше знаком.
— Не могли бы вы прийти сюда и помочь мне?
Джулиан снова затянулся.
Возможно, она приняла это за вздох.
— Пожалуйста, простите, что я вас беспокою.
Летучие мыши. Они были частью природы, а природа, похоже, имела какое-то отношение к стихотворению.
— Все в порядке. Я сейчас приду.
Он задул свечи, надел пальто. На первом этаже большого дома зажегся свет.
— Вы настоящий джентльмен, — сказала Гейл, открыв ему дверь. На ней был сиреневый халат, глаза были подведены и губы накрашены. Значит, она еще не ложилась в постель. Но в доме было темно. Следовательно, она уже собиралась спать и накрасилась перед его приходом.
— Вы, наверное, думаете, что я веду себя глупо. На самом деле, я только их и боюсь.
— Правда?
— Да. В детстве я была настоящим сорванцом. Играла больше в мальчишеские игры, чем в куклы. Раньше здесь была большая ферма: участок растянулся вдоль Транк-роуд до того места, где сейчас стоит кинотеатр. У моего отца было две сотни акров.
— Но вы так и не смогли привыкнуть к летучим мышам.