Проехать трудно. Надо уметь лавировать среди этой массы брошенных и искореженных машин. Танкам было легче. Они шли обочиной по разъезженной весенней придорожной земле и нередко помогали колесным машинам, отважившимся обогнать колонну по непролазной грязи. Нет, колесным машинам рисковать было бессмысленно: свернешь – засядешь. А потом жди помощи от танкистов.
Свои машины с боеприпасами нашли без особого труда. Приходько довольно точно указал нам место, где они стояли. На кабинах машин силуэты белых медведей были видны далеко, их ни с какими другими трафаретами не спутаешь. Возле машин топтались шоферы, среди них я увидал старшину Смолу. На последней машине в кузове, прямо на ящиках с боеприпасами, стояли термосы с борщом или супом. То, что там было горячее, можно было догадаться по тому, как в одной из кабин был шофер и из котелка аппетитно ел самодельной алюминиевой ложкой. Такие ложки у нас атрмастера выливали сами, и многие ребята носили их за голенищем сапога. У меня тоже была такая же. Где найдешь фабричную? Вот Смола и попросил ребят освоить это дело. Ложки получались вместительными, на манер деревянных.
Смола сделал нам замечание, что долго шли. Мы объясняться не стали, и на этом дело кончилось.
После того как наша авиация окончательно вывела-из строя аэродром в Оливе, а передовые батальоны овладели этим пригородом Данцига и втянулись в городские улицы, жить стало веселее, потому что в воздухе не надоедали мессеры. И все же нет-нет да и прилетит откуда-то пара стервятников, и тогда мы с надеждой смотрим в небо и молим, чтоб скорее прилетели и наши самолеты. В небе господствовала наша авиация, и немцы спасались бегством, не решаясь вступать в бой. Это не могло сказаться на настроении наших бойцов. Теперь все реже и реже приходилось прятаться от прошивающих стрел мессеровских пулеметов.
Несмотря на очевидный конец немецких войск, отрезанных и прижатых в этом мешке к морю, сопротивление не падало, и каждый километр, каждый квартал, каждый дом приходилось брать в упорном бою. Как загнанные звери, обреченные к гибели, дрались немецкие солдаты. На что они надеялись? На чудо? Чудес не бывает. На какую-то неслыханную помощь, которая вдруг свалится им как манна с неба? Тоже глупость. Изредка попадались небольшие группы пленных немцев, но по сравнению с тем количеством трупов, которое оставалось на поле боя, это было очень мало.
Три наши самоходки мы нашли не сразу. Смола ушел вперед, когда мы свернули с дороги вправо и остановились за серым домом, который был началом улицы, ведущей в центр города. Бой был впереди. Трудно было установить точно, где немцы, а где наши. Подошедшие бойцы подтвердили нам, что было уже несколько раз, когда немцы появлялись откуда-то с тыла. Казалось, что позади их быть уже не могло, но проходил час, как они вдруг появлялись, и снова начинался бой на улице, уже отбитой прежде нашими бойцами. Значит, они затаивались в подвалах домов, а потом, пробиваясь к своим, невольно натыкались на наши подразделения. Поэтому мы далеко не забивались и были предельно внимательны.