Уходи! – мысленно взмолилась она в надежде, что Эйдан ее услышит. Но он, переступив порог комнаты, лишь удостоил ее мимолетным взглядом.
– Тебя выпустили? – с явным облегчением спросил он Малкольма.
– Как видишь, – холодно усмехнулся тот. – А я устал, видя, как ты похотливо желаешь то, что по праву принадлежит мне.
Радости Эйдана как не бывало, тем не менее он заставил себя улыбнуться.
– Я бы никогда не прикоснулся к твоей женщине, – произнес он и, повернувшись, вышел в коридор, где зашагал по направлению к комнате, которую делил с Изабель.
Клэр прыжком бросилась к двери и закрыла ее.
– Я горжусь тобой, – сказала она, но в следующее мгновение внутреннее чутье подсказало ей, что должно случиться нечто ужасное, и ее вновь охватил страх.
Малкольм тоже это ощутил, ибо весь напрягся, а на лице его застыла тревога – выражение, которое Клэр успела возненавидеть.
– В чем дело? Где-то рядом бродит зло? – хриплым шепотом спросила она у Малкольма.
Но прежде чем тот успел ей ответить, тишину ночи нарушил душераздирающий вопль. В нем была и боль, и ужас, и ярость.
– Эйдан! – воскликнул Малкольм.
Он метнулся к двери и рывком открыл ее настежь. Клэр бросилась за ним. Она затруднялась сказать, узнал ли Малкольм в этом животном рыке голос Эйдана, тем более что и она сама не была уверена. Крик стих, его сменила могильная, пугающая тишина.
Малкольм бегом пронесся мимо ряда дверей. Клэр едва поспевала за ним. Дверь, что вела в комнату Эйдана, была приоткрыта, и Малкольм беспрепятственно шагнул внутрь. Клэр последовала его примеру. В следующее мгновение ее взгляду предстал Эйдан – низко склонив голову, он стоял на коленях. На какой-то миг ей показалось, будто он молится. А затем она увидела Изабель.
Девушка лежала навзничь на полу. Ее волосы растрепались, глаза невидяще широко открыты.
Из горла Клэр вырвался сдавленный крик ужаса. А затем она увидела на лице Изабель слабое подобие улыбки.
Малкольм опустился на колени рядом с братом.
– Ты можешь обрести свою силу?
Эйдан не ответил. Застыв, словно каменная статуя, он в ужасе смотрел на мертвую возлюбленную.
Малкольм дотронулся до лежащей девушки и обернулся к Клэр:
– Она мертва. Уже успела окоченеть.
– Закрой ей глаза, – сдавленным голосом произнесла Клэр, а сама бросилась к Эйдану и, опустившись на колени, ласково дотронулась до его плеча. На его лице застыл ужас.
Клэр вопросительно посмотрела на Малкольма. В одном она не сомневалась: смерть Изабель – происки Морэя.
– Помоги ему.
Малкольм приподнял Изабель и, положив ее на кровать, накрыл с головой одеялом. Эйдан тоже поднялся. Первый шок прошел, и теперь его глаза пылали ненавистью. Клэр не сомневалась: глядя на мертвую Изабель, он уже вынашивал план отмщения.