Рейчел снова сжала руку сестры. Эстер смотрела в окно, будто желая вырваться из гостиной на волю. Детектив Адамс была отлично знакома с таким поведением. В стрессовой ситуации человеку проще отрешиться от проблемы, чем изводить себя переживаниями.
— Мы с Рейчел живем на ферме вместе с семьями, — проговорил Пол. — Естественно, отдельно, но оба неподалеку от главного дома. Вчера вечером, когда Эбби не появилась, мы прочесали территорию; работники разбились на группы и обыскали все постройки от пола до потолка. Не обнаружив ее, мы позвонили шерифу.
— Простите, что помощь подоспела так поздно, — сказал Джеффри. — У них было много дел.
— Никогда не думал, — начал Пол, — что исчезновение молодой девушки привлечет к себе столько внимания.
— Почему это?
— В таком возрасте постоянно убегают из дома, верно? — спросил он. — Мы же тут не совсем от жизни отстали!
— Не понимаю, о чем вы…
— Я в семье паршивая овца, — пояснил Пол, и по реакции сестер Лена поняла: это старая семейная шутка. — Сами понимаете, я адвокат, веду дела нашего кооператива, по большей части живу в Саванне — в город чуть ли не через неделю приходится ездить.
— Где вы были на прошлой неделе?
— В Саванне. Вернулся вчера вечером, когда услышал про Эбби, — ответил адвокат, и в гостиной повисла тишина.
— До нас дошли слухи, — перешла к сути Рейчел, — ужасные слухи.
Эфраим прижал руки к груди. Заскорузлые пальцы мелко-мелко дрожали.
— Скажите, это она?
— Думаю, да, сэр. — Джеффри достал из нагрудного кармана полароидный снимок. Руки Эфраима тряслись так, что он никак не мог зацепить скользкий квадратик, и Льву пришлось помочь. Лена внимательно следила за реакцией обоих. Эфраим был сама сдержанность, а вот Уорд тяжело вздохнул и, зажмурившись, пробормотал беззвучную молитву. Несчастный отец впился глазами в снимок и дрожал так, что кресло завибрировало.
Возвышаясь за спиной зятя, на фотографию смотрел Пол. Если детектив Адамс ожидала какого-то проявления чувства вины, то ничего, кроме вздымающегося кадыка, не увидела. Адвокат стоял неподвижно, как скала.
— Можно посмотреть? — откашлявшись, потянулась к снимку миссис Беннетт. Сквозь маску спокойствия на бледном лице проступали страх и жуткая боль.
— Боже, Эстер… — начал Эфраим, но горе будто сжало его горло ледяными щупальцами. — Можешь посмотреть, но поверь, такой дочку лучше не видеть. Запомни Эбби живой.
Пока женщина решала, как реагировать на запрет супруга, фотографию взяла Рейчел. Пухлые губы сжались в тонкую бледную полоску.
— Боже милостивый! — прошептала фермерша. — За что?